— Дракон, — сказал Рен. Он неслышно подошёл сбоку к кровати, на которой лежала я, и обнял меня за плечи, склонившись над детьми. Прижался щекой к моей щеке, — он унаследовал дракона.
Второй кулёк завозился и вновь заплакал. Я поспешно прижала его к себе и начала неумело баюкать, разглядывая.
Огромные карие глазки и тёмные волосёнки на маленькой головке. Едва заметные очаровательные вмятинки ямочек на пухлых щёчках. Взглянув лишь раз, я поняла, что это…
— Злата, — еле слышно прошептала я, целуя малышку в голову и вдыхая потрясающий цветочный аромат, исходящий от её макушки, — наша доченька.
Рука Рена на моём плече напряглась. Он кивнул и сказал:
— Да. Дочка.
Его голос странно дрогнул, словно он не верил своим глазам, но, когда я непонимающе взглянула на него, он ободряюще улыбнулся мне и притянул к себе.
— Всё будет хорошо, Ри, — серьёзно сказал он, глядя мне в глаза, — мы столько всего пережили, что впору начинать жизнь с чистого листа.
И прижался губами к моим.
Поцелуй был не похож ни на какой предыдущий. Раньше поцелуи Рена были… более формальными, что ли? Но теперь он целовал меня с невыразимой нежностью, и я с готовностью ответила, прижавшись к нему и нежно обнимая наших детей.
Всё будет хорошо. Я была в этом уверена.
— Я люблю тебя, Ри, — выдохнул Рен, — правда, осознал это так поздно…
— Я люблю тебя, Рейнольд Альварес, — ласково улыбнулась я, — и всегда это знала.
Дети в моих руках снова капризно расплакались, то ли обидевшись на нас за отсутствие внимания, то ли решив напомнить о себе.
— И вас мы тоже любим, Матей и Злата, — рассмеялся Рен, а я залюбовалась им с детьми.
Да.
Всё непременно будет хорошо.
Словно в подтверждение этому на моей руке вспыхнула и засияла метка Рена.
Эпилог
Год спустя
Рейнольд
Яркие лучи солнца заливали сад. Я стоял, облокотившись на перила лестницы, спускающейся прямо к дорожке, что вилась меж розовых кустов, и наблюдал, как вокруг беседки из белого камня носятся друг за другом Матей и Злата, заливисто хохоча.
Ри бегала по дорожке вместе с ними, и до меня то и дело долетали её радостные крики: «Сейчас-сейчас поймаю! Кого же мне поймать? Кто здесь такой сладенький?»
И весёлые повизгивания детей.
Я вновь залюбовался ей. Как я раньше не замечал, насколько прекрасна Ри — моя Ри? Как я мог быть таким слепым и поддаться на чары той мерзкой ведьмы…
При воспоминании о Фелиции меня продрал холодок омерзения, и я стиснул кулаки.
Всё это уже в прошлом. Так я сказал Ри, и она согласилась со мной. Перед этим у нас был долгий разговор, в течение которого Ри рассказала мне о всей боли, которую я ей причинил. О своём давящем страхе, который она передо мной испытывала. Обо всех кошмарных событиях, через которые прошла.
Слушая её, я невольно пожалел, что наказание для ведьмы, которая была источником всех этих бед, было таким быстрым. Может, следовало оттащить её в королевские казематы?..
За спиной послышались шаги, и я усмехнулся.
— Давненько тебя не было видно, чернокнижник.
— Были дела, — коротко ответил Арделиан, облокачиваясь на стену. Кивнул на неё:
— Удалось отстроить замок?
— Пришлось отвалить несколько мер золота каменщикам, — пожал я плечами, — но стало гораздо лучше. Я не жалею.
Он кивнул.
— Наш конфликт исчерпан, Альварес. Я пришёл поблагодарить тебя за помощь.
Я кивнул в ответ. После событий с Фелицией по всему Баллашьярду прокатилась волна стычек с членами Дахемского ковена. Поднимали голову и другие ковены, поменьше, стремящиеся под шумок захватить себе место под солнцем. При моём содействии для борьбы с тёмными ведьмами король учредил корпус королевских инквизиторов и сделал Иштвана Алдериана Верховным Инквизитором. Я посчитал, что ни у кого другого нет такого личного счёта к ведьмам, как у чернокнижника.
Алдериан стал и ректором новой Академии Инквизиторов, в которой началась подготовка первых полноценных борцов с тёмными ведьмами.
Чернокнижник молчал. Я тоже, втайне напрягшись в ожидании неизбежного.
— Как Ариадна? — спросил он спустя какое-то время.
Я с улыбкой взглянул на свою истинную.