У меня дыхание перехватило. Я слишком остро ощутила, что на мне всего лишь простыня. Которая мало что прикрывает. Конечно, я беременна, но… Александр – мой муж. И он меня хочет. Он это не так давно мне продемонстрировал. Нужно быть с ним осторожнее.
– Позволь мне попросить у тебя прощения, моя добрая Клэр… – промурлыкал Александр, вдруг опрокидывая меня на спину, на подушку.
Простынь, конечно, распалась, когда я не успела удержать края. И Александр увидел мое обнаженное тело. Его глаза вспыхнули таким жадным огнем, что мне на секунду стало страшно. Но он не был грубым, когда приник новыми поцелуями к шее. Ловя ниточку пульса, проводя по ней кончиком языка.
Я попыталась вырваться. Александр ловким движением перехватил мои запястья, заводя их за голову. Крепко удерживая меня на месте, он оседлал мои бедра. Я сглотнула и подумала, что нужно воспротивиться каждому поцелую, которым он награждал меня. Ведь я не собираюсь спать с изменником. Мне должно быть противно каждое его касание, но… Я не могла сейчас думать об измене. Все мое тело плавилось под его поцелуями, касаниями, умелыми ласками. Хотя где-то внутри защипало: «О, времени даром в домах разврата Алекс не терял! Девственником он явно не был, делая предложение настоящей Клэр!»
Глава 8
Хотя… я не понимала, к кому я ревновала? К безымянным девушкам на одну ночь, которых Александр брал и забывал еще до войны? К нынешним любовницам, чьих имен он тоже не запоминал? Или… к Клэр настоящей, той самой единственной и неповторимой, которой он сделал предложение и осчастливил ребенком?
Мои глаза неожиданно наполнились слезами. И Александр чутко уловил изменение моего настроения. Он отпустил мои руки, помог подняться и присесть. Закутав при этом меня в простынь.
Я устало опустила голову на его плечо и прерывисто вздохнула. Понимая, что если Александр сейчас спросит у меня, почему я расплакалась во время самой жаркой прелюдии в своей жизни, то я… точно совру ему что-то. Но ни словом не упомяну измену. Потому что это упоминание снова внесет трещину в наши едва начавшие зарождаться отношения. Хотя… Александр молчал и не спрашивал. Наверное, и сам понял причину моего внезапного охлаждения?
– Клянусь, у меня никого не было, когда я был на войне, – вдруг хрипло проговорил Александр, подцепляя пальцами мой подбородок и заглядывая пытливо в глаза.
– Только кровожадная дева-богиня? – горько усмехнулась я, попытавшись мотнуть головой и вывернуться из его рук.
Лучше уже вспоминать земную мифологию, чем думать о его поцелуях! Александр не дал. Его брови взлетели вверх в удивлении.
– О, так ты знаешь о богине войны? У нас даже солдаты мало кто помнит о ней… не то, что девушки или дамы.
Я поняла, что снова прокололась. Когда я уже научусь держать язык за зубами и не вызывать подозрений у Александра? Нет, до родов я ему не скажу правду. А потом посмотрим. Еще не хватало, чтобы он хладнокровно убил меня за то, что я заняла место его возлюбленной Клэр. И при этом убил и своего ребенка, которого я ношу под сердцем! Хотя где-то глубоко внутри я понимала, что сама себя убеждаю в плохом варианте развития событий в случае моего признания. Ведь сердцем я верила и чувствовала: Александр не навредит мне в любом случае. Ни мне, ни ребенку.
– Ты шептал во сне, – мои губы снова горько изогнулись, и я вдруг произнесла странный вопрос, который не планировала задавать. – Алекс, а если тебя снова… вызовут воевать, ты пойдешь?
– Что-о?! – снова неудобный вопрос я задала, снова красивое лицо Александра исказилось гримасой интереса и удивления. – Ну, конечно, пойду, Клэр! Это же во благо королевства, отчизны, самого короля… Кроме того, я не трус, я не дезертир! И не ранен настолько, чтобы сидеть дома, если нашему королевству будет угрожать опасность!
– Я так и думала, – я тихо вздохнула, положив ладони на живот.
Что ж, значит, мне нельзя рассчитывать на Александра в любом случае. В любой момент он уйдет на войну, и я останусь одна с малышом. Как, в принципе, сейчас. Уж лучше… привыкнуть к такому сразу. Чтобы не страдать потом. Я же не обычная «дамочка» из их Средневековья, для которых подобное в порядке вещей, остаться вдовой в цвете лет. А как же быть, как же жить тогда с разбитым сердцем? Нет, мне нельзя привязываться к Александру. Слишком больно будет разочароваться потом. Увидев его в объятиях… а, неважно кого. То ли хозяйки ателье, то ли «кровожадной девы». Странно ревновать к воздуху, к будущей войне, которая обязательно случится, ревновать к смерти? Но я ревновала.
– Я понимаю, Клэр, тебе тяжело смириться с существующим порядком вещей, – Александр успокаивающе обнял меня, взял мои похолодевшие ладони в свои теплые руки. – Ты вышла замуж за меня слишком молодой, юной, наивной, невинной. Мы были так мало знакомы с тобой. И тебе страшно видеть то, во что я превратился, вернувшись с войны. Но пойми, то, что случилось сегодня, не повторится! Я стану осторожнее, я не буду тревожить тебя ночами своими кошмарами, буду ложиться спать отдельно…