Я скрипнула зубами, когда моя голова так некстати подбросила воспоминания. Я вспомнила старый сундук, окованный металлом, стоящий на чердаке моего… нашего… в общем, дома Александра! Вспомнила теплые золотые пылинки, кружащиеся в воздухе. И пожелтевшие страницы писем с убористым разборчивым подчерком. О, у Александра красивый подчерк, нечего сказать! И вспомнила слова… как ударом под дых, сразившие меня: «В день нашей свадьбы, во всем белом, ты кружилась под разноцветными витражами собора, отбрасывавшими радугу на твое платье, будто святая, будто спустившаяся с небес, моя неземная Клэр…»
Мне захотелось вцепиться в лицо Александру, так нелогично, хоть и прошло столько времени после того письма. И зашипеть: «Это я неземная Клэр, я, а не она! Я спустилась с небес, я, а не она! Это мне… ты должен был писать эти слова!»
Внутри будто сжался клубок змей так сильно, что я охнула. А внутренний голос строго напомнил, отчитывая меня: «Да будь ты настоящей, а не подделкой Клэр, Алекс на тебя бы и не глянул. Какой ты была раньше, на Земле? Серая мышка, бледное лицо, русые волосы, голубые до прозрачности глаза… бесцветная уродина, мимо которой проходили все понравившиеся тебе мужчины! Алекс был бы одним из тех, кто прошел мимо… Не обольщайся! Алекс и в этом мире никогда не полюбит попаданку. В его сердце слишком ярко пылает любовь к настоящей Клэр!»
Я закрыла глаза и уронила внезапно отяжелевшую голову на грудь Александру. И разрыдалась, как ребенок. На удивление, он ничего не спросил. Лишь обнял крепче, погладил по голове и прижался губами к моему влажному от слез виску. Может, догадался о чем-то?
Мне было уже плевать… Я слишком устала держать свой страх в себе. И впервые позволила себе роскошь. Поплакать на груди у мужчины. Собственного мужа.
***
Когда мы с Александром очутились на поле, усыпанным крупными желтыми цветами с дивным ароматом, я пришла в полнейший восторг. И закружилась среди цветов, раскинув руки. Зажмурившись от счастья. Я сорвала цветок и сунула в него нос, не помня себя от счастья. На Земле я давным-давно не бывала на поле с цветами. Мой «возлюбленный» фыркал про насекомых, про то, что лучше купить розы… безжизненные розы, которые нельзя прижать к груди, испачкать нос в желтую пыльцу. Впервые я почувствовала внутреннюю свободу. Меня никто не ограничивал в моих простейших порывах. Не то, что на Земле! Александр лишь разнежено улыбался, наблюдая за мной, прячась в тенечке.
– Смеешься надо мной? – смутившись, я подошла к нему.
Он медленно покачал головой.
– Думаю, какая ты красивая.
К счастью, в этот раз Александр и не вспомнил о своей ненаглядной прошлой Клэр. А лишь притянул меня к себе и принялся целовать… Долго, сладко, так, что у меня закружилась голова. А потом он уронил меня в цветы. И явственно продемонстрировал, что, даже беременная, я его интересую. Но мой инстинкт самосохранения сработал, и я оттолкнула Александра.
– Эй, не лезь! Секс в мои планы сейчас не входит!
– А когда войдет? – лукаво прищурился муж, совсем не обидевшись на грубый посыл его личности в дальние дали.
– После дождичка в четверг! – прошипела я и поправила платье.
Александр не стал настаивать на «продолжении банкета». Наверное, он тоже боялся разрушить те хрупкие ниточки доверия, протянувшиеся между нами. Мне это нравилось в нем. Я лежала в тени какого-то худосочного дерева, одиноко стоящего посреди поля цветов. И косилась на Александра. Тот расстегнул пуговицы рубашки, сбросил накидку. Александр выглядел сексуально и маняще. Я пробежалась пальцами по его груди и решилась задать вопрос, мучивший меня с самого начала поездки.
– Скажи, Алекс, а если бы каким-то чудом Рейвен был жив, ты бы… ну…
– Что «ну»? – лениво спросил муж.
Я замялась. Тема была сложная для нас обоих. Постоянно, когда мы говорили о прошлом Александра, мы натыкались на острые углы непонимания.
– Ты хотел бы его убить? – наконец выпалила я. – Или простил, забыл, оставил в покое? Вы же… вроде как квиты? Ну, ты так говорил.
Красивые брови Александра сошлись в прямую линию. Он резко вскочил на ноги. И впервые за последнее время обжег меня злым взглядом, от которого я дернулась, как от удара кнута.
– Не лезь не в свое дело, Клэр! Это наше с Рейвеном личное дело! – отрезал он, а я едва дышала, молча наблюдая за ним. – Вернее, было нашим делом. К счастью, он давно кормит червей.
Успокоившись, Александр не стал садиться в цветы. А откинулся на ствол дерева. По лицу его пронеслась темная тень.