Дэль нервно поправил волосы. На его руке блеснул перстень. Я помнила, он лежал в шкатулке у Андреаса. Одна из фамильных драгоценностей. Похоже, когда Дэль бывал в замке, он пошуршал там, как следует. Вот теперь и были средства на то, чтобы снять домик для удержания несчастной пленницы.
– Наверное, все-таки разглядела, – мой взгляд невольно потеплел, когда я вспомнила об Андреасе. – Он очень заботливый, внимательный, нежный ко мне. Он переживал за меня даже слишком, даже так, как я не была готова принять на тот момент. А еще… не забывай, я жду ребенка. От него.
Дэль со вздохом опустил взгляд на мой живот, а потом предложил:
– Давай я развяжу тебя, и ты поешь? Только никаких выходок!
Я неуверенно кивнула. Мне не хотелось ни о чем договариваться с этим… не человеком. Но я понимала, что он прав. Ради ребенка мне стоит засунуть свою гордость куда подальше. Малыш не виноват, что его мамочку похитили.
Дэль снял ленты с моих запястий. Я потерла кожу, хотя на ней даже легчайших следов не осталось. Все-таки он очень аккуратно меня связал. Я потянулась к тарелке, взяв мясной рулетик. Он был сделан очень аккуратно, начинка выглядела однородной, как паштет, пахла пряно, сразу и не понять, из чего. Еще и перышком зелени перевязали, едва ли не на бантик!
– Значит, в доме есть слуги? – спросила я, проглотив кусочек.
– Нет. Я сам все сделал. Я… умею прислуживать, – Дэль вдруг опустил помрачневший взгляд.
Я заметила странную вещь. Что он смотрит на фрукты каким-то голодным взглядом детдомовца, но не трогает. На Земле у меня была одноклассница, которую удочерили уже в сознательном возрасте. Она точно так же глядела на любые конфеты в поле зрения. Даже на простейшую мятную карамельку, которую бросала в рот наша классная руководительница, чтобы перебить запах дымка после некоторых вредных привычек, которые не пристало иметь педагогу. Я чуть нахмурилась. Было в этом демоне что-то, кроме агрессии, злости. Да ладно. Их и так по отношению ко мне не было. Я взяла из вазы румяное яблоко, сама вкладывая его в руки Дэлю.
– О чем ты, Дэль? И почему ты не ешь вместе со мной? Решил отравить все-таки? – я мягко рассмеялась, пытаясь его расслабить.
– В своем мире я был в самых низах иерархии, – сказал Дэль, перекатывая в руках яблоко, словно так и не решаясь надкусить. – Это, считай, рабы. А в рабов вбито не есть с господами, которым они приносят еду. Так и осталась привычка, – он виновато улыбнулся и потер плечо, будто заныли старые шрамы.
– Так ты поэтому так рвешься остаться в нашем мире? – догадалась я, подбираясь всем телом и подаваясь вперед, к Дэлю. – Чтобы не возвращаться в свой рабом?
– А если и так? – черные ресницы Дэля дрогнули, он поднял на меня обезоруживающий взгляд, говоря тихо-тихо. – Ты не знаешь, как это, Ребекка… Когда ты чья-то собственность, когда в любой момент тебя могут избить или запереть без еды и воды даже не за провинность, просто за плохое настроение хозяина. А потом если слуга надоест, а у хозяина будет плохо с деньгами, можно просто привезти раба на торги. Где любой может купить, и тебя… тебя никто не спросит. Знаешь, мне говорили, что мне повезет. Что я слишком красивый для раба. И меня, наверняка, выкупят в какой-нибудь дом разврата. Куда ходят богатые демоницы. А они… часто не слишком ласковы к тем, кому платят за ночь, – он поморщился, ему явно было унизительно даже думать о таком, чтобы торговать телом. – Ты поможешь мне, Ребекка? Я буду тебе хор-рошим мужем…
В голосе Дэля появились не то мурлыкающие, не то рычащие нотки, когда он подсел ближе. Его ладонь легла ко мне на живот. Я резко выдохнула и замерла, не смея даже дышать, когда ощутила легкое покалывание острых демонических когтей через платье. Дэль мог убить меня в мгновение ока. И хотя мне было его жаль сейчас, в глазах у него плясали такие черти, что я попыталась отползти, вжаться в подушки. Ведь я ответственна не только за себя, но и за ребенка! Нельзя подставлять его под удар тем, что я раздраконю своего похитителя.
– Дэль, послушай, – заговорила я подрагивающим от страха голосом. – Тебе нужно поговорить с Андреасом. Мы что-нибудь придумаем! Найдем способ спрятать тебя и так, никого не убивая.
Дэль взвился на ноги. При этом он зацепил поднос, точнее, вазу на нем. Та полетела на пол, разлетаясь на осколки, а фрукты раскатились. Дэль же сбросил маску милого котика с несчастными глазками. Теперь его глаза горели злостью, кулаки были стиснуты, дыхание сбито от гнева. Дэль перехватил меня за волосы, и я застонала от грубого рывка. Чтобы уменьшить боль, мне пришлось вскочить на колени на кровати. Дэль воспользовался этим, прижимая меня к себе за талию.