— А ты возражаешь? После того, что было в спальне?
— Но это не спальня.
Очевидно.
Я отталкиваюсь от двери и направляюсь к Роми, обходя ванну, чтобы встать к жене лицом. Наклоняюсь и хватаюсь за край, погружая пальцы в горячую воду.
— Помнится, когда-то нам было хорошо и ванной…
— Синклер!
В меня летят мыльные брызги, и я делаю шаг назад, посмеиваясь.
— О, вижу, это ты тоже помнишь.
— Не важно, что я помню, — шипит она. — Сейчас мне бы хотелось немного уединения, если ты не возражаешь.
Снова ее воинственный взгляд.
Я разочарованно вздыхаю.
— Что ж… Мне жаль.
И мне действительно жаль. Остается лишь взглянуть на Романию еще раз и отправиться в спальню, что я и делаю. Всё-таки натягиваю на себя рубашку. Можно позволить себе еще пару минут безделья, а потом надо собираться к ужину.
Роми больше не напевает, и от этого становится тоскливо. Даже после занятия любовью, — а я отказываюсь звать это как-то иначе, что бы она там себе не придумала, — моя упрямая грифоница всё еще не доверяет мне.
Что мне сделать, чтобы доказать, как сильно я в ней нуждаюсь? И, самое главное, нужно ли ей это?
Глава 11. Синклер
Примерно за час до ужина слуга приносит мне записку, и я разворачиваю лист, чтобы вчитаться в несколько небрежных строчек.
«Я только что прибыл, встретимся в бильярдной перед ужином»
Сообщение не подписано, но я бы узнал почерк Джаса, даже если бы он написал письмо на дубовой коре. Так что приходится поторопиться со сборами и отправиться на встречу с другом.
Роми уже давно оделась и ушла. Наверное, наслаждается беседой с матерью и бабушкой, а также отсутствием рядом меня.
Я добираюсь до Джаспера и замечаю, что уже окончательно стемнело. Оконные стекла бильярдной покрылись инеем, отражая ледяной вечерний пейзаж.
Эта игровая — любимая у Джаса, его личная обитель. Бильярд к нам завезли два века назад — то были гости из другого, довольно отсталого мира, и прадедушка моего друга был одним из первых, кто пристрастился к новой игре. В итоге это стало их семейной чертой.
— Синклер! — приветствует меня Джас широкой улыбкой.
Я улыбаюсь в ответ.
Он кивает на деревянную коробку с тремя бильярдными шарами из слоновой кости.
— Ты как раз вовремя, чтобы проиграть пару раз перед ужином.
— Брось, мы оба знаем, что я играю лучше тебя, — беззлобно фыркаю я и подхожу ближе, чтобы пожать другу руку. — Рад тебя видеть, Джаспер.
— Взаимно.
Он слишком похож на свою сестру. Их волосы и глаза практически идентичных оттенков. Но я знаю Джаспера целую вечность, так что с уверенностью могу сказать, что, хотя их внешнее сходство поражает, он вовсе не такой упрямый, как Роми. А еще он доверяет близким. В отличие от моей жены.
Он велит слуге подать нам лучшего сагнейского бренди, а сам подходит к ассортименту прекрасно отполированных киев, висящих на стене. Выбирает свой любимый, который, по его словам, приносит удачу.
— Как поездка? — спрашивает Джас, не глядя в мою сторону. — Приятное было путешествие?
Насмешка в его голосе очевидна. Мне хочется от души пихнуть его в плечо. Желание только усиливается, когда Джас поворачивается и протягивает мне кий, вместе с этим одаривая ехидной ухмылкой.
— Я думал было к вам присоединиться, — продолжает он, — но решил, что ты захочешь побыть наедине со своей прекрасной герцогиней.
— Лучше бы мы прибыли отдельно, — отвечаю я, хватая кий и поворачиваясь к столу. — Но ты пропустил шикарное зрелище! Тебе бы понравилось, как Роми всю дорогу выводила меня из себя.
Джас весело присвистывает, выкладывая шары на гладкую суконную поверхность.
— Серьезно? Она всё еще злится? Даже после того, как ты объяснился с ней?
О Боги. Он думает, я объяснился с Роми?
Чтобы не отвечать, я хватаю бренди, который только что принес слуга, и делаю несколько жадных глотков.
— Син? — настойчиво продолжает Джас. — Ты же с ней объяснился?
Стакан со звоном возвращается на место. А я издаю почти виноватый стон.
— Джас, мы это уже обсуждали…
— Вот именно! Это мы с тобой обсуждали. И у тебя была возможность обсудить всё с ней, и только не смей говорить, что ты этим не воспользовался.
Теперь в его тоне слышен упрек. Мне это не нравится. Я направляю кий на шары и пытаюсь перевести тему.
— Давай сыграем, до ужина не так много времени…
— Син, скажи честно, ты дурак?
Я обреченно вздыхаю и морщусь.
— Думай, что хочешь, но да, я с ней не объяснился. И не собираюсь этого делать, пока она не перестанет упрямиться, как ослица. Я пытался поговорить с ней, писал кучу писем, но раз она не стала их читать, то это ее проблемы. Она сама выбрала не доверять мне. Больше сказать нечего.