Он загадочно улыбается.
— Но я настаиваю, сестрица. Это будет подарок для вас обоих. А теперь езжайте скорее, пока снег не усилился. Не хватало вам еще застрять по дороге.
Джас уходит. Мы смотрим ему вслед, наблюдая, как белые хлопья ложатся на его черное пальто.
— Как думаешь, что он для нас приготовил? — тихо спрашивает Роми.
Я пожимаю плечами.
— Понятия не имею. Но, надеюсь, нам понравится.
Глава 20. Романия
Идригас, резиденция герцога Мирандола. Утро следующего дня
Я просыпаюсь от жуткой головной боли. Хоть меня и поселили в покоях с минимальным количеством золота, но его запах, кажется, прошел сквозь стены и не давал мне уснуть полночи. Это как пытаться спать в комнате, где повсюду распустившие лилии.
Я встаю с кровати и спешу раздвинуть шторы, чтобы распахнуть окна и вдохнуть немного свежего воздуха. А еще увидеть ослепительно-белый снег, покрывающий все поверхности, от тротуаров и фонарей до редких, аккуратно-стриженных деревьев.
Метель, которую мы опередили по пути в Идригас, ночью достигла столицы и превратила ее в страну чудес.
Через пару минут приходит Молли, чтобы помочь мне одеться. Я выбираю рубиново-красное платье, любимый цвет Синклера. Вспомнит ли он, как однажды сказал, что этот оттенок мне очень идет?
Волосы велю собрать в простой пучок на затылке — неформальный, но элегантный стиль. И, напоследок, распыляю на шее гвоздично-фиалковые духи. Как-то раз Син признался, что этот аромат на моей коже сводит его с ума…
Почему я вообще вдруг так стремлюсь ему понравиться?
Об этом лучше не думать, чтобы не отвечать самой себе на еще более мучительные вопросы. Получится слишком болезненный внутренний диалог.
— Молли, как я выгляжу?
Камеристка отступает на шаг, даря мне широкую улыбку.
— Как принцесса, Ваша Светлость!
Я довольно киваю.
Если Молли и удивлена, почему мы вернулись не за город, а в столицу, да еще и прямо в резиденцию моего мужа, то не подает виду. Она слишком хорошо подготовлена и крайне тактична.
И поэтому вопрос, который она озвучивает, пока я шагаю к двери, задан всего лишь с целью услужить мне. Молли не знает, да и не должна знать, что внутри меня проносится ураган, когда она произносит:
— Госпожа, я всё-таки нашла ту розовую склянку, которую вы просили. Оставить ее на туалетном столике?
Мои руки тянутся к животу. Все эти дни я старательно избегала мыслей о возможной беременности. Это рвет мою душу на части и в той же степени наполняет ее восторгом.
Я могу быть уже беременна. Но если ребенок во мне, он будет несчастен, ведь он никогда не узнает, что такое нормальная семья и любящие друг друга родители.
— Нет, — отвечаю я после короткой паузы. — Не нужно на туалетный столик, Молли. Лучше спрячь склянку в какой-нибудь ящик… Я сообщу, если она мне понадобится.
— Как прикажете, Ваша Светлость.
С тяжелыми сердцем, я покидаю спальню и спускаюсь по главной лестнице. Следую через пахучий коридор, где даже оконные рамы позолоченные, а потом попадаю в столовую.
Слава Богам, тут царит запах еды, в основном.
А еще тут никого нет, кроме слуг. Я пытаюсь игнорировать укол разочарования.
Отчего-то мне казалось, что Син уже спустился к завтраку. Но увы, мне придется есть одной.
Я устраиваюсь за длинным столом, пока вокруг суетится экономка. Она подает мне кофе со сливками, туманные тосты, обваленные в облачном порошке, немного джема из мерцающих фруктов и парочку сваренных вкрутую яиц.
Вместе с едой мне приносят утреннюю газету, и это немного поднимает мне настроение. Но ненадолго. Отбросив нудные колонки о реформах, я погружаюсь сразу в светскую хронику, а там…
О Боги.
Один заголовок краше другого.
«Возвращение потерянной герцогини!»
«Чета Мирандол приедет на главный бал!»
«Тайна прекрасной Романии будет раскрыта!
Где Ее Светлость пропадала два года?»
Какой кошмар. Сколько же про нас ходит слухов!
Живя за городом, я почти не читала газет, чтобы случайно не наткнуться на какую-нибудь ехидную заметку о похождениях Синклера или успехе Мелиссы в обществе. Но теперь главной звездой идригасских сплетен оказалась я, и не то чтобы это приятно.
В голове проносятся десятки вопросов, которыми я до сих пор не задавалась, всецело отдавшись беспокойству за дедушку. Каково будет прийти на бал и увидеть старых друзей? И что отвечать, если они спросят, где я была два года? Кажется, Син упоминал, что рассказывал людям, будто я сильно болела… Но чем?