И вот этим проклятым шарфом он сегодня привязывал ее, голую, к постели.
От этой мысли в меня будто дьявол вселился.
Двинулась навстречу Насте, что шла ко мне с бутылкой.
И с размаху зарядила ей кулаком в лицо.
— Ты с моим мужем спишь?!
Настя выронила бутылку, завизжала. Оттолкнула меня и метнулась в кухню.
Дверь захлопнулась передо мной с оглушительным грохотом.
— Ты с ума сошла, Лиля! — закричала она оттуда. — Ты совсем больная?
— Открой, — навалилась на дверь и заколотила по ней руками. Меня распирает, я прибить ее готова. — Как ты могла!
— У-у-у, — Настя завыла. — Сейчас соседи полицию вызовут! И скорую! Боже мой, Лиля, тебе лечиться надо, ты что сделала? Как я завтра на работу пойду?
От ее глупого вопроса я словно протрезвела.
Я обвиняю подругу, что она спит с моим мужем, а Настя переживает, как пойдет на работу с синяком…
Перестала колотиться в кухню и потерла костяшки. Лишь сейчас почувствовала, как рука после удара болит.
Да я в жизни не дралась, мама в обморок бы упала, если бы узнала.
Я напала на подругу.
До чего меня довел Давид?
— Мы с тобой с первого класса вместе, — Настя завывает за дверью. — Ты уже рехнулась со своим Давидом, Лиля. Напала с кулаками… Господи.
Она по ту сторону всхлипывает, я без сил привалилась плечом к косяку.
— Насть…
— В бойцовский клуб езжай!
— Я увидела шарф и…
— И решила, что я сплю с твоим мужем! Долго думала?
Подавленно замолчала.
Настя права, я окончательно рехнулась.
Но это невыносимо уже, подозрения меня с ума сводят.
— Открой дверь, — попросила. — Я успокоилась.
— Успокоилась она. А у меня тут весь пол в крови, — зло выплюнула Настя. Но все-таки открыла дверь.
Увидела подругу и вздрогнула.
Красными пальцами она держится за нос. А на пол и, правда, капает кровь.
— Я тебе нос разбила? — шепнула.
— И я тебя убью, — пообещала Настя и толкнула меня плечом, убирая с дороги. Она двинулась в ванную, я за ней. Настя всхлипнула. — И даже не извиняйся, Лиля. Все равно не прощу.
— Насть…
Подруга остановилась перед зеркалом. Убрала руку от лица и завыла.
— Как я пойду на работу?
— Ты ведь секретарь, — ляпнула.
— Раз не фотомодель, то можно нос ломать? — Настя зыркнула на меня в зеркало. — Лиля! Вот именно — я секретарь. Лицо фирмы! А ты нашего директора видела? Он мне премии за красоту выписывает. А теперь что будет?
— Останешься без премии в этом месяце?
— Да! Господи, кому расскажешь — не поверят. Все решат, что меня любовник избил.
— Это он шарф привязал к кровати? Любовник?
Настя не ответила. Включила воду и склонилась над раковиной.
Встала у нее за спиной.
Настя моет нос, в слив стекают розовые ручейки.
Какая я черствая.
Вместо посиделок с подругой и разговоров по душам черте что устроила. И продолжаю думать про Давида.
Где он сейчас?
— Ко мне сегодня приходил мой мужчина, — веско сказала Настя, выключив воду. Придвинулась к зеркалу и задрала нос, высматривая потери. — Или ты думаешь, что только у тебя есть мужчина, а у других нет? Так вот. Мой меня любит хотя бы, — уколола она. — У нас такая страсть, что тебе и не снилось, ясно? А шарф, — Настя сдернула с сушилки полотенце. Морщась, начала осторожно промокать лицо. — Мы в городе пересеклись с Давидом, и он передал. Всё? Устроила мне, блин, допрос.
— Что-то нашло, — пробормотала удрученно. — Просто Давид…
— Изменяет тебе, — Настя прошла мимо меня обратно в кухню. Загремела дверцами шкафа и вытащила аптечку. — Лиля, разводись, я тебе уже сказала. Пошли его к черту — и уходи. Я тебя расстраивать не хотела. Но тоже чувствую — муж тебе неверен. Он не любит тебя, дорогая, — подруга повернулась и погладила меня по щеке. — Езжай сейчас домой. И собирай вещи. За нос я не сержусь. Ведь ты в стрессе, милая.
— Меня всю колотит, — подтвердила. Посмотрела на открытую аптечку. — Помочь? Давай обработаю.
— Я справлюсь, — мужественно заверила Настя. — А для тебя главное теперь — вещи собрать и уехать к родителям, — она развернула меня и повела к выходу. — Прими как факт, что он любит не тебя, а эту свою женщину. Прими — и живи дальше, солнышко, — дала она мне напутствие.
Возможно, Настя права, я же сама понимаю — Давид не дома, не в клинике…
Он с женщиной.
Кивнула.
Торопливо оделась.
И вышла за дверь.
ДАВИД
Вышел с балкона и лицом к лицу столкнулся с разъяренной Настей.
— Это нормально по-твоему? Ты слышал, что устроила твоя чокнутая жена?
Слышал.
Я ее сегодня не узнал.
Моя девочка полезла из-за меня в драку.
Моя фурия, воительница, бестия…
Неужели настолько любит меня?
Моя красавица, чертовка, богиня…
— Лилька меня изуродовала, — Настя плюхнулась на табурет. И поймала меня за рукав пиджака. — Куда пошел? Лечи меня.
— Настюша, Лиля хуже не сделала, — наклонился к ее лицу. Этот длинный нос и раньше внимание привлекал. А сейчас, распухший и красный — картины, в общем-то, не испортил. — Не устраивай драму. Лиля была в своем праве.
— Избить меня? — поразилась Настя. Ударила меня по груди. — Ты обалдел, Давид? Ты что, ничего ей за это не сделаешь?
Выпрямился и взял из аптечки бутылек с антисептиком.
Я в замешательстве. Если бы знал, как моя принцесса будет защищать нашу семью — каждый день дорогу до нашей квартиры лепестками роз выкладывал бы.
Такой женщине преклоняться нужно.
Смочил ватку и прижал к носу Насти.
— Ай! Больно! — она вскрикнула и отшатнулась.
— А какого дьявола ты моей жене про развод наболтала? — придвинулся и уставился на нее в упор.
— А ты разве не разводишься?
— А тебя это больше не касается. Мы договаривались, что я всё решу сам, и ты лезть не будешь? Да или нет, Настя? Кто тебя просил душеспасительные беседы с моей женой вести, м? Всё.
Резко поднялся и двинулся к выходу.
Бесит она меня.
И ведь не было бы ничего, если бы эта прилипала не застукала меня с Вероникой в прошлом месяце.
Когда подруга жены в ресторане видит, как ты выходишь с другой женщиной из одного туалета — не отмазаться.
Не уложил бы в постель Настю — пропал бы.
Никому не дам расстраивать мою жену.
— Давид, ты что, обиделся? — Настя прискакала за мной в коридор. — Прости, я не удержалась. Да, ляпнула Лильке что-то про развод. Но, милый. Она сама тебя подозревает. Я решила, что будет нелишним…
— Неправильно решила, — накинул пальто и щелкнул замками. Обернулся перед тем, как шагнуть за порог. — Ты ведь знаешь, я терпеть не могу, когда кто-то лезет в мои дела. Думай над своим поведением, Настя. И лечи нос.
Вышел в подъезд.
Цветы надо купить, охапку красных роз.
И мчать к любимой.
Драчунья, проказница…
Я не отпущу ее никуда, она моя.
Глава 17
От Насти я вышла в еще более худшем состоянии, чем была до встречи с ней. Добрела до машины, приказывая себе не реветь. Но руки все равно трясутся.
Я становлюсь припадочной.
Может, все эти 5 лет я и была такой. Просто не демонстрировала. Сначала проверяла Давида без конца, а потом прекратила, чтобы не сойти с ума. Но я всегда ждала ножа в спину.
И, кажется, дождалась.
— Дыши, — прошептала, и сбавила скорость. — Просто дыши. Бож-же…
Настю ударила. Я! Ударила!
Она мне как сестра. Да и Давид вечно кривился при виде моей лучшей подруги, хлестко описывая её недостатки. И даже мои замечания не заставили его прекратить. Она не в его вкусе.
— Но муж и лучшая подруга — это классика, — заспорила я с самой собой, припоминая все известные мне случаи измен.
А что если Настя и Давид меня дурят?
Нет, это слишком подло.
Ну а если?
Нет, этого не может быть! Или может?
А та Вероника? Точно ли она знакомая свекрови? Очень сомневаюсь. Практически уверена что к нам подходила любовница моего мужа. И не постеснялась ведь!
Настя или Вероника? Или кто-то третий?
Свернула к «Пятерочке», и припарковалась. Губы дрожат, руки трясутся, в мыслях сумбур. Лицо… Взглянула на себя в зеркало, и ужаснулась — бледная как смерть.
Нужно немного успокоиться, иначе я не доберусь до дома. Скорее, до реанимации из-за аварии.
Этот шарф на кровати меня уничтожил. Как и кровь Насти. До чего я дошла! Не помню что бормотала подруге, я чуть не задохнулась там, в её квартире. Что со мной стало? Куда делась та Лиля, любившая смеяться, играть на скрипке не по работе, а для души, фотографировать красивые рассветы и закаты? Откуда взялась мечущаяся по ночному городу истеричка?
Я не могу так больше. Не хочу и не могу.
Не знаю, сколько времени я провела на парковке — пять минут или час, но я опомнилась, успокоилась и поехала домой. Пора вернуть прежнюю себя, вот только вернуть ту, адекватную Лилю я смогу лишь тогда, когда узнаю правду.
В квартиру я поднималась как на эшафот. Энергии нет, я через чур спокойна, отрешена. А блудный муж, оказывается, дома.
— Ты где была? — Давид вскочил с дивана при моем появлении. — Дэн звонил, сказал что тебе плохо, он скорую вызвал а ты уехала. Родная, какая же ты бледная. Так плохо? Малыш…
У Давида такое встревоженное лицо. Такие честные глаза. А в ладони зажат букет, и пара кроваво-красных лепестков украшают наш ковёр. Пахнет в гостиной сладко.
И всё это ложь: цветы, тревога мужа, его честные глаза. И пахнет дома тоже ложью.
— Сейчас скорую вызову! Я же говорил что не нужно тебе работать, а ты заладила что не хочешь дома сидеть. Глупенькая. Нечего приличной женщине ночами в ресторане среди шума пропадать, отсюда и мигрени твои. Лиль, скорую вызываем? Или давай я сам тебе давление измерю? Да не молчи ты! — повысил Дава голос. — Я чуть с ума не сошел, пока домой ехал. Тебе звонил.
— Телефон дома остался.
— И почему ты с собой его не взяла? Где ты вообще была всё это время? Раз телефон дома, значит ты возвращалась сюда. А потом уехала. Куда, не поделишься? — шагнул ко мне Давид. — Или к кому! С кем ты была? Кто он?
Что? ЧТО, МАТЬ ТВОЮ?!
— У Насти я была.
— Ночью? — хмыкнул Давид недоверчиво. — Уехала с работы из-за плохого самочувствия, поняла что меня нет дома и поехала… к подруге? Я на идиота похож?
Как же естественно он возмущается! Ревнивый муж и блудная жена, браво, любимый муж. Мне почти стыдно, я почти валяюсь у тебя в ногах, моля не злиться на меня-гулящую.
— Позвони и спроси. Вы с Настей неплохо ладите, не так ли? — подмигнула и забрала букет. — Пойду в воду поставлю, с давлением всё в порядке, скорую тоже можешь не вызывать.
— Позвоню и проверю. Хотя твоя подружка тебя всегда прикроет.
— Тут ты прав. Близкие люди прикрывают чужие грешки, — хмыкнула я. — Кстати, а ты сам-то где был? М-м-м, какие ароматные цветы, балуешь меня, милый.
В меня будто демон вселился. Как же я зла! А ведь домой ехала спокойная и опустошенная.
— Серый в баре сцепился с байкерами, побили бутылки. Мне позвонили потому что Серый никакой, без бабла. Поехал выручить его, — отчеканил Давид. — Разобрался, посадил Серого в машину, мне Дэн позвонил насчет тебя. Сразу приехать не смог — эту тушу в квартиру на себе тащил, тазики подставлял, а потом домой помчался.
— Молодец какой. И букетик не забыл купить для больной жены, — провела я пальчиком по бутону.
— Лиля, ты агрессивно себя ведешь. Так, словно это я в чем-то виноват перед тобой, а не ты. Ты меня в чем-то подозреваешь, любимая?
Я встала напротив мужа, чуть изогнула губы в улыбке.
Можно начать обнюхивать его, выискивать чужие волосы, прилипшие к его одежде и запах женского парфюма. Но он же «был в баре», а там много девиц.
— Ты позвонишь Насте и проверишь, была я у нее или нет. Я тоже могу позвонить Сергею?
— Звони. Не факт что он сейчас ответит, так как в отключке. Но утром можешь позвонить, — хмыкнул Давид.
Ну да. Я могу позвонить, и Сергей, разумеется, подтвердит что барагозил в баре, и мой Давид благородно вызволил его из неприятностей. Может, кстати, это даже правда. Но любовница у Давида всё равно есть. И скорее всего это Вероника.
— Так что? Будешь звонить ему? Снова подозреваешь меня в предательстве? Лиль, я думал что мы нашу проблему решили и больше не возвращаемся к прошлому. Насчет твоей подружки я психанул — не стал бы я унижать тебя недоверием. Просто переволновался, что ты лежишь где-то на дороге в обмороке. Ну так что, — скрестил муж руки на груди, — ты до гробовой доски будешь попрекать меня одной маленькой ошибкой, последствия которой я уяснил?
Ложь, ложь, ложь. Всё — ложь.
— Прости за недоверие, любимый. Пойдём спать. Не хочу с тобой ссориться, — проворковала я.
Я найду его любовницу, — сказала я себе, устроившись на кровати.
Найду. Выведу мужа на чистую воду сама, или же найму детектива. Приду с доказательствами, после которых Давид не посмеет перекладывать с больной головы на здоровую.
И мы поговорим. На равных.
Хватит с меня его лжи.