— И что ты теперь собираешься делать? — строга смотря на меня спрашивает сестрёнка. — Аня, подумай хорошо. В такой ситуации, может, лучше сделать аборт? Ты начинаешь новую жизнь, и без Максима. Будет легче, если ты не будешь привязана к нему этим ребёнком.
Её слова повергают меня в шок. Я не могу поверить, что моя родная сестра сказала такое! В моей голове возникает хаос из эмоций — от ужаса и страха до горечи и непонимания.
— Нет, Наташ, что ты такое говоришь?! Я не могу этого сделать. Я… я просто не могу. Ты же знаешь, как долго я не могла забеременеть! Я уже люблю этого малыша.
Она смотрит на меня с разочарованием и беспокойством, но я знаю, что моё решение правильное. И я его приняла. Несмотря на все трудности, несмотря на разрыв с Максимом и на давление со стороны, я знаю, что должна быть сильной, ради этой жизни, что уже теплится во мне.
Я стою у окна и смотрю на серое небо, пока Наташа снова повторяет свои аргументы, пытается убедить меня, что аборт — это единственный выход.
Но я не могу, не хочу даже думать об этом. Внутри меня растёт жизнь, и я не готова прервать её.
— Ань, ты просто не понимаешь, — Наташа вздыхает, словно перед ней упрямая девчонка, а не взрослая женщина. — Ты должна подумать о будущем. Максима больше нет в твоей жизни, и лучше начать с чистого листа, встретить кого-то, кто сможет дать тебе то, чего не смог Максим.
Я молчу, глядя на неё.
Её слова вызывают во мне только внутренний конфликт. Как она может так легко говорить о новой жизни, когда я ещё даже не успела переварить всю ту боль от предательства Максима? И этот ребёнок… Он уже часть меня. Как я могу просто взять и вычеркнуть его из своей жизни? Ради какого-то мифического будущего возлюбленного?
— Наташа, я не собираюсь выходить замуж за кого-то другого, — говорю я наконец, стараясь сдержать эмоции. — Этот ребёнок — моё будущее, моя ответственность. И я не собираюсь прерывать беременность, еще раз тебе об этом говорю.
Её лицо напрягается, она качает головой, словно не верит, что я так категорично настроена.
— Ты повторяешь ошибки мамы, Ань. Ты помнишь, как она одна тянула нас с тобой? Как она угробила своё здоровье ради того, чтобы мы хоть как-то выжили? — голос Наташи становится всё более резким, отчего напряжение в комнате только возрастает.
Я резко оборачиваюсь к ней, и молча смотрю в глаза. Это правда. Мама всегда была сильной, но теперь я начинаю понимать, какой ценой это ей далось. Но неужели Наташа думает, что и я окажусь в такой же ситуации?
— Наташа, ты что-то не договариваешь, — замечаю я, чувствуя, как в груди начинает нарастать тревога. — Что ты имеешь в виду?
Она отводит взгляд, и я вижу, как лицо сестры искажается от переживаний. Это больше, чем просто страх за моё будущее. В её голосе звучит что-то личное, что-то из прошлого…
— Мама… она скрывала тебя от отца, — произносит Наташа, дрожащим голосом. — Он никогда не знал о твоём существовании. Мама не хотела, чтобы он вмешивался в нашу жизнь. Она боялась, что он заберёт тебя.
— Что?! Я думала, он умер… поэтому, его не было в моей жизни…
Эти слова поражают меня, словно удар молнии. Всё, что я знала о своей семье, о матери — теперь кажется мне ложью. Мама всю жизнь прятала эту правду, и теперь я начинаю понимать, почему она была такой закрытой и настороженной.
— Почему ты никогда мне не рассказывала? — я едва сдерживаю слёзы, не веря, что вся моя жизнь была обманом.
— Я не хотела, чтобы ты повторила её ошибки, да и к чему ворошить прошлое, кому легче? — Наташа выглядит так, будто ей тяжело продолжать. — И я вижу, что ты уже на этом пути. Максим… он может сделать то же самое. Взять ребёнка и лишить тебя всего. Ты знаешь, что в вашем брачном договоре прописано, что в случае развода дети останутся с ним? Он может это сделать, Аня, и ты ничего не сможешь ему противопоставить.
Мои руки начинают дрожать. Я чувствую, как холодный, липкий страх захватывает меня. Я не думала об этом, никогда не задумывалась, что Максим может так поступить…
Но теперь, зная его, я не уверена в его честных намерениях. Что, если он действительно захочет забрать моего ребёнка?
— Я не могу потерять своего малыша, Наташ, — говорю и мой голос едва слышен. — Я не смогу пережить это. Но я также не могу жить с Максимом… не после всего, что произошло.
Я осознаю, что стою на краю пропасти. Развод кажется единственным выходом, но страх потерять ребёнка пугает меня больше всего на свете! Я запуталась, не знаю, как найти правильное решение. Мир вокруг рушится, а я не могу найти опору ни в чём.
— Ты должна подумать, Анют. Ты должна решить, что важнее: твоя гордость или твой ребёнок. Но я боюсь за тебя, боюсь, что ты окажешься в той же ловушке, в какой была наша мама…
Я молча киваю, чувствуя, как внутри меня всё сжимается от боли и страха неопределённости. Впереди неизвестность, и я не вижу шанса, как выбраться из этой ситуации. Все эти размышления о разводе, о будущем без Максима теперь кажутся мне чем-то невыносимо сложным, чем-то, с чем я не смогу справиться…
Как найти правильный путь, когда каждый шаг может привести к катастрофе?
Глава 8
Утром, я тщательно умываюсь, пытаясь смыть остатки ночных тревог и переживаний. Но, в зеркале всё равно не узнаю себя: лицо припухло от ночных слез, а глаза остаются покрасневшими.
Да, сейчас я бы точно заняла первое место в конкурсе: «Самая убитая горем жена».
Я глубоко вдыхаю и, нежно глажу свой пока плоский, едва заметно округляющийся животик.
— Извини, маленький. Ты ещё не родился, а у тебя уже столько испытаний. Я обещаю, я сделаю всё, чтобы ты был счастлив. Спасибо, что выбрал меня своей мамочкой, — в эти слова вкладываю всю свою любовь и надежду. В журнале для беременных, я прочитала, что ребёнок всё слышит, даже находясь ещё в утробе матери. Я должна поддерживать себя и крохотную жизнь сама, раз муж оказался на это не способен.
Собравшись с мыслями, я направляюсь на кухню. Сегодня на повестке дня — сливовый пирог.
Я всегда знала, что эта выпечка — мой конёк. Запах сладких слив и стручковой ванили наполняет воздух, и я вспоминаю, как Максим всегда с нетерпением ждал, когда я доставала горячий пирог из духовки. Его глаза по-детски светились, когда он откусывал кусочек, а губы растягивались в счастливой улыбке. Но теперь эта улыбка стала для меня обманчивым воспоминанием, от которого сердце сжимается, напоминая о перенесенной боли.
Как я могу простить его предательство? Как можно было оставить меня в такой ситуации, когда мы вместе планировали ребёнка?
Пока я замешиваю тесто, мысли о Максиме не покидают меня. Я стараюсь сосредоточиться на каждом движении, не позволяя воспоминаниям затмить радость, которую мне приносит готовка…
На кухню входит моя сестра, её недовольное лицо сразу же бросается в глаза.
— Аня, ты что, с утра уже шуметь начала? Только и слышно, бам бам! — ворчит она, потирая глаза от недосыпа. — Люди спят, а ты тут пироги печёшь.
Я вздыхаю, на мгновение теряясь. И правда, я нахожусь в чужом доме, в квартире сестры и мне не следовало здесь с утра хозяйничать, зная её любовь подольше поспать.
— Извини, я просто решила порадовать нас свежим пирогом к завтраку. Уже почти все готово, осталось только испечь.
Наташа вздыхает глядя на моё лицо. Ей даже ничего не нужно говорить, я всё понимаю без слов.
— Что, всю ночь страдала по своему благоверному? Лицо заплаканное. Хватит уже себя истязать, нужно действовать!
Я вздыхаю и, глядя на её насмешливое выражение, отвечаю с болью в сердце:
— Он не благоверный, он бывший. И как бы я не хотела его забыть, у меня это не получится сделать сразу. Это невозможно. Взять и вычеркнуть его, будто и не было этих совместно прожитых лет…