– Не знаю. Наверное, он прав. Я слишком зациклилась на желании забеременеть. Думала, что это наша общая цель. Оказывается, Вадим потерял вкус к жизни, потому что я вынуждала его жить по расписанию и подчиняться этой цели, которая ему то ли не так важна была, как мне, то ли напрягала и не давала спокойно дышать.
– И он предпочёл не поговорить, а сходить налево. Я вообще не понимаю, зачем ему нужно было тащить ту девицу в ваш общий дом. Что за необходимость? У нас отели отменили?
Я тоже об этом думала и ответа не находила.
– У нас бывали размолвки. Мы ссорились, как и все семейные пары. Наверное, без этого нельзя обойтись. Но я никогда не замечала отчуждения или неприязни. Охлаждения. Не ловила сигналов, которые явственно указывают: твой муж тебе изменяет.
– Или не замечала.
– Может, и так, – согласилась я. – Но это не повод забыть безобразную сцену, простить и дать ему шанс. Я не готова. А может, не буду готова никогда. И мне бы хотелось, чтобы ты не заводила больше разговоров об этом. Не вызывала во мне сомнений. Не расшатывала лодку, из которой меня уже безжалостно вышвырнуло.
– Прости, – погладила Машка меня по руке. – Как бы там ни было, тебя я люблю, а Майский твой мне никогда не нравился. Так что вряд ли я стану тебя уговаривать.
Усталость сковывала меня по рукам и ногам, словно я всю ночь брела и не останавливалась. Тупая боль пульсировала в висках.
Снова тошнило, и я невольно прижала ладонь к губам и поднялась со стула, не зная, то ли снова бежать в туалет, то ли переждать.
– А ты случайно не беременна, Ань? – спросила Машка.
Этот вопрос пронзил меня насквозь. Колени дрогнули. В затылок ударило так, что я даже пошатнулась.
– Нет. Не знаю. Не должна…
Машка судорожно вздохнула.
– Вот что. Тебе постельный режим показан, лежи и отдыхай, не забывай принимать лекарства. А я сбегаю, куплю продукты и тесты. Проверим. Оно ж знаешь как бывает? Ждёшь-выглядываешь – и нет ничего. Забыл не думаешь – получите и распишитесь!
– И что же мне делать? – кажется, я растерялась. Всё плыло перед глазами, как в тумане.
– Что-что. Рожать, конечно. Если у нас ребёнок. Ну, а всё остальное сама решишь, не маленькая.
– Да, – без сил опустилась я снова на стул. – Это же мой ребёнок. Долгожданный. И, конечно, я не о том спрашивала. Он родится обязательно!
В тот миг меня словно вспышка осветила. Я уверовала, что во мне растёт мой самый лучший, прекрасный малыш, о котором я так долго мечтала.
Может, он как раз дан мне свыше. Именно сейчас, когда всё рушится и летит к чёрту.
Глава 14-2
– Как ни крути, ребёнку нужен отец, – снова вздохнула Машка.
– Сколько детей выросло без отца? – возразила я ей. – Я пока не готова об этом думать. Лучше буду надеяться на положительный тест. А дальше… жизнь покажет, куда двигаться и что делать.
– Ладно, – засуетилась Машка, – руки-ноги есть, голова тоже на месте, разберёмся. Ты главное выздоравливай. Я б твоего Вадю встряхнула. И кулаком ему в глаз засветила, чтобы у него там мозги перевернулись и встали на место. Чтобы больше никогда не смел руку поднимать.
Машка снова ожесточилась. Глаза у неё колючими сделались.
Она выросла без отца. А отчим нередко поколачивал и Машу, и её маму. Так что у неё свои соображения на этот счёт. И она как раз не из тех, кто легко прощает подобное. А точнее, наверное, не прощает никогда.
Снова невольно вспомнился Рейнер. И его слова. И взгляд – тёмный, как омут без дна. За этим крылась трагедия, что-то очень личное и болезненное.
Почему-то подумалось: я бы его выслушала, если бы мы были друзьями. Дала бы выговориться, чтобы не держал всё в себе.
Иногда такие вещи нужно проговаривать и отпускать. Не забыть, нет. Но позволить боли стать меньше или притупиться. Когда делишь боль с кем-то, её становится немножечко меньше.
– Но вначале позавтракаем. Совсем немного. Очень полезное и больным, и беременным.
Она суетилась, хозяйничала, а я беспомощно сидела за кухонным столом и смотрела на неё – такую родную и дорогую.
Не знаю, что я делала бы, не будь её. Разве что всё бросить и вернуться домой, к родным. Но я пока такой вариант не рассматривала. Попробую справиться без мамы и папы.
– Ну, всем, чем могу, – бормотала подруга, ставя передо мной тарелку овсянки и вареное яйцо. – Сейчас ещё хлеб маслом намажу и чай заварю. Пока без кофе. И по режиму тебе не положено, и по состоянию. Будем придерживаться здорового питания. Не будем травить малыша всякой неполезной едой!
Она верила вместе со мной, и это трогало до слёз.