Я помнил её руки и пальцы – длинные, со скромным неброским маникюром. Всё в ней дышало чем-то таким недоступным. И запретным.
Табу – это когда нельзя. И от этого ещё больше сносит крышу.
Я хотел ею обладать. Трогать. Касаться. Прижимать к себе.
И понимал: это не взаимно.
Мысленно я проводил пальцем по её губам – чуть пухлым, чувственным, манящим. Я ласкал её и целовал – страстно, исступлённо.
Я закрывал глаза – и снова видел её профиль, ощущал её боль, которой она не захотела поделиться.
Наваждение. Отрава. Огненный котёл, куда бы я нырнул не задумываясь.
Я пытался себя обуздать. Уходил с головой в работу. Не всё шло гладко, и требовалось моё внимание и принятие решений, которые никто, кроме меня, сделать не мог.
Но даже сквозь суматоху, через попытки разобраться, кто в очередной раз налажал, я нет-нет да думал о ней.
И нашёл время, чтобы собственноручно выбрать чёртов лингафонный кабинет. И нет. Я делал это не из альтруизма, не для детей. Я делал это для неё.
Под вечер, когда офис перестал бурлить и когда ушли все работники, я сдался.
В пустом кабинете, в полумраке, я стоял у панорамного окна и смотрел на город в сумерках. Ещё неявных, чуть заметных.
Стоял, сжимая телефон в руках, словно мог из него что-то выдавить. Например, моё помешательство.
В конце концов, я могу ей позвонить. Почему нет? Вольно или невольно, я прикоснулся к её истории. Не очень красивой истории.
Я понимал, что не должен. Понимал, что где-то там, рядом с ней – другой высокогорный козёл, которого я даже мысленно не хотел называть её мужем, потому что вряд ли в нём есть что-то мужское.
И это тоже меня тревожило, хоть по всем раскладам – не мне лезть в чужие семьи. Но кое-кого я бы поучил. Не словами, а хорошо поставленным ударом в челюсть. Так, чтоб зубы растерял, а заодно разучился бить тех, кто его слабее.
Глава 16-2
И всё же я позвонил. У меня есть повод.
Томительные гудки звучали слишком громко. Я вёл им отсчёт: один, два, три… пять… семь…
– Да, – услышал я её голос, и кровь застучала в висках.
Я стиснул зубы на миг, чтобы совладать с собой.
– Добрый вечер, Анна.
Голос мой звучал, как обычно, и только я знал, какие демоны меня одолевают.
– Здравствуйте, Илья Эдуардович.
Чуть настороженная. И всё такая же официальная. Далёкая, как звёзды, которых не видно в большом городе. Есть только высотки и постепенно зажигающийся свет в окнах.
– Как вы себя чувствуете?
– Лучше.
Я знал, что толкового разговора не выйдет. Как пассажиры в поезде говорят о погоде, так мы разговаривали вежливо ни о чём.
– Выздоравливайте, Анна. К тому времени, как вы выпишетесь, будет готов ваш лингафонный кабинет. Созвонимся, чтобы согласовать время, когда я смогу вам его передать.
– Спасибо большое, Илья Эдуардович. Я вам очень благодарна. Но, наверное, не стоит со мной согласовывать. Вам нужно обратиться к директору школы, Анне Кондратьевне.
– Анаконде? – невольно вырвалось у меня. – Она директор школы?
Анна закашлялась. Кажется, я сумел её рассмешить. Правда, смеяться открыто она не посмела. Жаль. Я бы послушал её смех.
А ещё лучше – увидел бы её глаза. Посмотрел, как дрожит на её губах улыбка. Она при мне ещё ни разу не улыбалась. А ей, наверное, идёт.
– Да, Анна Кондратьевна Листьева, – произнесла она наконец-то, чуть задыхаясь.
– Ах, вот оно что… – не смог удержаться я от сарказма. – Это она вас надоумила ко мне обратиться? Нет, не говорите ничего. Я и так знаю. А скажите мне, Анна, кому достанется этот чёртов кабинет?
– По идее, моим пятиклашкам, – и такой теплотой повеяло от её голоса, что у меня аж дух захватило. – Они у меня чудесные. Пятнадцать мальчиков и двенадцать девочек. Простите, – спохватилась она, и я снова поморщился, – ну, то есть не только им. Это всё же кабинет. Для всех детей, которых учу я.
– Не извиняйтесь. Я вам вот что скажу, Анна Романовна. Этот кабинет – для вас и ваших детей. Только так, а не иначе. И не мешало бы об этом сказать Анаконде.
Она снова закашлялась, пытаясь скрыть смех.
– Я сам ей об этом скажу. При встрече. Но без вас ничего не состоится, так и знайте. Так что поправляйтесь поскорее.
– Я постараюсь. Спасибо вам ещё раз, Илья Эдуардович.
– Тогда до встречи?
– Да.
И ни один из нас не отключился. Я слушал её дыхание – почти неуловимое. А может, мне так хотелось его слышать, что я всё это придумал.
– Можно вопрос? – услышал я её голос.
– Нужно.
– Когда вы учились в школе, её уже так звали?