– Не сейчас, – покачала я головой. У меня нет на это времени.
«И желания, – договорила мысленно. – А ещё я не хотела бы, чтобы ты при этом присутствовал».
– Я бы мог настоять, но не стану, – сказал Рейнер, выдержав паузу. – Поехали, – приказал водителю, и мы наконец-то отъехали от дома, с которым у меня было связано слишком много воспоминаний.
Остаток дороги мы молчали.
Не знаю, о чём думал Рейнер, а я размышляла о том, что его внезапно стало слишком много.
Пугало ли это меня? Не очень. Но он никак не мог быть мне другом, как, например, Машка. И я не так наивна, чтобы не понимать его интерес ко мне.
Тем более, что он сам озвучил всё напрямик. Без лишних заворотов.
Я видела его взгляд – мужской, заинтересованный. Не липкий, не жадный, не похотливый. Но это однозначно не была любовь к ближнему или святое сострадание.
Мне не нравилось, что он мною командовал. Я знала, что ведомая и невольно поддавалась его приказам. У нас с Вадимом была похожая схема взаимоотношений: он старше, опытнее, матёрее.
Мне это не мешало. Я легко шла на компромиссы и безболезненно воспринимала, что почти все решения принимал он. В разумных пределах.
Там, где я считала нужным, отстаивала свои интересы. Например, работу и дружбу с Машей. Ну, или как сейчас, не склонна была простить Вадиму измену.
Но больше я не хотела, чтобы кто-то распоряжался моей жизнью, диктовал, что мне делать. Не подавлял, не манипулировал, не вынуждал делиться тем, о чём я не хотела говорить.
– Приехали, – прервал мои размышления Рейнер.
В этот раз он успел. Открыл дверцу с моей стороны и подал руку, помогая выбраться из салона авто.
У него большие и тёплые ладони. От них, как и от самого Рейнера, веяло какой-то монументальной надежностью, несмотря на то, что сам Илья Эдуардович – нагромождение контрастов.
Таких, как Рейнер, не просчитать. Не угадать наперёд, о чём он думает или что сделает через секунду. И я не хотела бы тонуть в водах его чересчур бурной реки.
Я и так еле выкарабкалась. А точнее – ещё вишу в воздухе, как поникший парус в штиль. Ни туда и ни сюда. И мне совершенно не нужны никакие отношения с мужчиной. Даже дружеские.
– До свидания, Илья Эдуардович, – кивнула ему и забрала руку из тёплой ладони.
– До встречи, Анна, – ответил он.
И пока я собиралась с духом сказать ему, что не нужно никаких встреч, его и след простыл. Уехал точно так же, как и появился – внезапно.
Никаких пауз. Никаких намёков. Только уверенность в том, что будет так, как он решил.
И я поплелась к подъезду. У меня оставалось несколько минут, чтобы подготовиться ко встрече со свекровью, которая – я была уверена – сейчас свернёт мне всю кровь и медленно высосет её через трубочку.
Лариса Сергеевна любила пунктуальность. Она появилась ровно в то время, на которое договаривалась.
Позвонила уверенным сигналом. Чтобы никто не сомневался: за порогом стоит она.
Глава 21-2
– Добрый день, Анна, – шагнула она в Машкину квартиру поступью королевы, как только я открыла дверь. Не спрашивая, естественно, можно ли войти.
– Чаю? – предложила я из вежливости и получила царственный кивок.
– Не откажусь, пожалуй.
Она шла и разглядывала квартиру с холодным интересом. Я бы не удивилась, если б она достала кружевной платок и приложила к носу. Весь вид её говорил, что ей здесь не нравится.
Пока я ставила чайник на плиту, свекровь сидела на стуле и следила за мной взглядом очковой змеи – не мигая.
– Вот что, – сказала она, когда я поставила перед ней чашку с чаем, – присядь-ка.
Приказы, сплошные приказы. Но я села, конечно.
– Я знаю, что случилось, – сверлила она меня взглядом. К чаю и не прикасалась.
Пар вился над чашкой, размывая и так неидеальные черты лица.
Я впервые задумалась, на кого похож Вадим. Явно не на неё. Попыталась вспомнить, видела ли хоть раз фотографию его отца. Вспомнить не могла.
Он умер задолго до моего появления в жизни Вадима. И я о нём почти ничего не слышала. Ни плохого. Ни хорошего. Свекровь лишь изредка подчёркивала, что у них – идеальная семья. В отличие от моей – читалось между строк.
– И ты поступила, может, правильно, но неразумно, на эмоциях.
Я посмотрела на неё с удивлением.
– Вы считаете, что неразумно – уйти от человека, который тебя предал да ещё ударил?
Свекровь выпрямила спину.
– Я знаю. Это сложно. Узнать. Принять. Но Вадим не самый плохой человек на земле. К тому же – не тот мужчина, которого бросают лишь потому, что он оказался неидеальным.