После захвата было объявлено о расправе террористов над одним туристом — парализованным стариком, передвигавшимся в инвалидной коляске. Его застрелили, а тело выбросили в море. Сообщение неоднократно опровергалось и вновь подтверждалось. Согласно окончательной версии, пассажир-инвалид всё же убит.
За двадцать лет деятельности Фронт освобождения Палестины убил более тысячи человек, в том числе во время кровавых нападений на аэропорты в Риме и Вене в том же году. На таком фоне убийство одного туриста-инвалида прошло незамеченным.
Два месяца спустя вдова убитого скончалась от тяжелой болезни. Обнаружить других родственников погибшего старика журналисты не смогли.
Через день после захвата террористы освобождают заложников и вылетают в Тунис на египетском Boeing 737. Самолет перехватывают истребители США и сажают на Сицилии. Итальянское правительство, возглавляемое социалистом Бетино Кракси, не позволяет американцам арестовать преступников и даёт тем разрешение вылететь в Югославию.
Самолёт даже не обыскивается, несмотря на логичное предположение о том, что в момент перехвата террористы могли спрятать внутри боинга важные документы. Считается, что итальянцы принимали решения в страхе перед ответными ударами террористов.
Ещё через месяц этот же самолёт вновь захвачен террористами, теперь уже на Мальте. При попытке освобождения его египетскими коммандос, погибают шестьдесят пассажиров. Самолёт сгорает. Все террористы убиты. Почему и зачем был начат безнадёжный штурм, никто не знает.
Через девять лет, 30 ноября 1994 года, теплоход «Акилле Лауро», совершавший круиз в Индийском океане, тонет в результате пожара на борту. Пассажиры спасены. После круиза «Акилле Лауро» должен был отправиться в первый капитальный ремонт с момента захвата девять лет назад. Впервые должны были быть вскрыты переборки и стенки всех помещений.
В 2003 году при взятии Багдада американцами в первую очередь был арестован Абу Нидаль. 9 марта 2004 года он внезапно скончался в тюрьме при странных обстоятельствах.
1.5. Пляж
Португалия, южное побережье. 7 марта 2004 года.
…И мы отправляемся в обратный путь. Всё так же по пустынному пляжу, только теперь обрыв возвышается по правую руку, а океан лежит слева. Обходим бухточку, забитую яхтами, а затем, перейдя по дощатому мостику впадающий в океан ручеёк, добираемся до деревянной скамеечки и садимся перекурить перед долгим походом — белые башенки нашей гостиницы еле-еле видны на горизонте, и нам предстоит брести по горячему песку часа два, не меньше.
Мы устали. Хочется подремать. Но полчаса на лавочке взбодрили — под сигарету, попивая колу, купленную в киоске на окраине. Прохладный ветерок, прибегающий с моря, сдувает усталость.
Пора начинать разговор. В гостинице не получится. Там меня терпеливо подслушивают.
Я знаю, почему они не начинают. Пытаются сообразить, какая схема задействована на случай моей гибели, исчезновения или потери разума. Не зная степени моей защищенности, они не осмеливаются напасть. Любое действие может вызвать автоматическую реакцию — от вскрытия пакета в сейфе неизвестного им банка до подробных инструкций далёким организациям-конкурентам в Японии или Бразилии. Поэтому они ждут. Пытаются понять, просчитать, определить мои действия. Ждут новых данных, деталей, контактов.
Они нападут, как только убедятся, что захватили оригиналы, а копий у меня не осталось. До этого меня не убьют.
Разумеется, они допускают, что я расскажу или уже рассказал Мари основу. Разумеется, они понимают, что раз Мари со мной, то я включил её в схему. И наш совместный приезд их пока останавливает. Только благодаря Мари они пока не понимают, что происходит.
Им очень не хотелось выпускать меня из Москвы, но они понимают, что бумаги где-то здесь — в Португалии. И понимают, что я к бумагам их приведу.
Считают ли они, что мы с Мари работаем вместе с самого начала? Нет, конечно. Биография её известна им не хуже, чем мне. Мягкая женщина, замкнутая на внутреннем мире. Женщина, под обаяние которой попадают все, кто её знает. Женщина, которая не умеет настаивать на своём, но которая не считает себя несчастной. Женщина, которая ценит прелести жизни — утренний кофе с бутербродом (где масло обязательно должно лежать тонким слоем на таком же тонком и аккуратном кусочке хлеба), хорошую сигарету, тихую плавную и щемящую музыку… Но она равнодушно созерцает окружающий мир, если только этот мир не ударяет её напрямую.