– Коля, принеси мне сигареты и зажигалку.
Коля мигом бежит в майбах, ковыряется там недолго и приносит предметы табакокурения:
– Вот Виктор Иванович, держите.
Опять перехватывает зонтик, и продолжает стоять, как часовой.
– Смотри Светик, какие модные у меня перчатки, – обращается одна дама к другой, – Миша мне подарил на нашу совместную дату: месяц в самоизоляции. Тонкая лайковая кожа и логотип: Луи Питон. Фирменная вещь, хэнд мейд.
– Красивые, – с присвистом отвечает вторая, – у меня тоже эксклюзивная маска для лица этой же фирмы. Сейчас принесу.
Вторая дама удаляется в припаркованный лэнд крузер и приносит оттуда маску. Обе дамы восхищённо изучают логотипы на средствах самозащиты и делают селфи. Очередь продвинулась на одного человека, так как из дверей показался мужчина с палочкой, который направился к припаркованной неподалёку иномарке. Кажется это "рэндж ровер спорт", последней модели.
Он звонит кому-то по телефону, ветер доносить обрывки слов:
– Да Мариночка.... Всё ок… Оформил пособие.... С бешеной овцы, хоть шерсти клок… Пусть работают другие… Ага… Сейчас приеду…
Отъезжает. На его место тут же заруливает длинная, как подводная лодка, бмв. Выбежал водитель и раскрыл зонтик над пассажиром. Мужчина с гладко выбритой физиономией и в дорогом костюме.
– Ооо, кого я вижу? Виктор Иванович, привет.
Мужчина из бмв, подошёл к мужчине из майбаха и они по-родственному обнялись.
– Простите, вы за мной будете, – робко я обратился к последнему. Виктор Иванович, грозно посмотрел на меня:
– Иван Ильич, отъезжал на собрание акционеров, а он до вас ещё, занимал за мной. Видите очередь, как медленно двигается, словно черепаха. Иван Ильич уже провёл собрание, пообедал, наверное, – он подмигнул своему другу, – и успел вернуться. Так что это вы теперь за ним будете.
– Извините, я не знал…
Зонта у меня, как назло, не было, и я, прикрывшись газетой, абсолютно вымок вплоть до трусов. Галстук прилип к мокрой рубахе, и из-под лацканов пиджака струилась дождевая вода. Становилось холодно. Ожидание было безумно долгим. Из бесед соискателей, которые стояли передо мной, я понял одно: Все эти люди, имеют статус безработного. Никто официально не работает. Приходят на приём в назначенный срок лишь только для того, чтобы получать бесконечное пособие от государства. Вакансии продавцов и грузчиков их не интересуют.
Хотя…
Я представил себе на секунду, как Виктор Иванович с Иван Ильичом грузят коробки в подсобке магазина, а Светик курит сигарету и прикрикивает на них:
– Витька, черт плешивый! Это не сахар тебе с мукой, а виноград! Товар хрупкий. Товар нежный, а ты его Ваньке кидаешь. Нежнее надо. Легче. Аккуратно грузите коробки, а то оштрафую.
Витя хмуро посмотрел на Светлану Станиславовну и хмыкнул. Всего месяц, как она стала администратором, а чувствует, наверное, себя, как минимум – хозяйкой сети магазинов маНголия. Совсем ещё недавно сидела она на кассе, и покрывала недостачу за счёт Азамата, а теперь директор… Витя зло пнул коробку с виноградом и пошёл обратно к кузову грузовика. Света хмуро посмотрела на подчинённых, натянула маску, поправила перчатки и вышла в зал.
Работала одна касса, и народу к ней уже было достаточно много. Света сморщилась и открыла вторую. Я хотел было пройти к ней, но меня опередил хромой мужчина с палочкой и бейсболке "Range Rover". Он подталкивал перед собой плохо одетую женщину и приговаривал:
– Марин, шевелись быстрее. Видишь кассу открыли.
Марина выложила на ленту бутылку водки и батон хлеба. Светлана брезгливо поинтересовалась:
– Пакет нужен?
Мужчина в бейсболке отрицательно покачал головой, достал из кармана куртки мятые купюры и горсть монет и нетерпеливо сунул бутылку в карман. Марина подхватила батон и они, ковыляя на пару, двинулись к дверям.
Я же пробил пачку чая, сахар и тоже двинулся к выходу.
У дверей чуть задержался. На рекламной стойке взял на всякий случай рекламный листок "Приглашаем на работу…" и пошёл в сторону дома. Время сейчас сложное.
От сумы и от Биржи Труда – не зарекайся…
Американ бой…
– Ох, и злая же ты баба Танька! Вроде и на лицо ты ещё ничего себе, и остатки фигуры кое – где остались, а желчи в тебе выше крыши.
А вспомнить тебя молодую? Не помнишь, а я помню.
Почему помню? Да потому что влюблён в тебя был по уши. Таскался за тобой повсюду, где только можно.
Не знала? Ну так знай, видел я все твои взлёты и падения так сказать со стороны. А сломала тебя и твою жизнь, на которую ты мне сейчас жалуешься, наша эстрада. Да, да. Именно она.