Из протокола допроса дедушки:
"Я вышел на балкон покурить. Долго снабжал трубку табаком. Крутил, притаптывал табачок и наконец-то раскурил. Хорош табачок! Курю, приходит смс от внука: "Подхожу к дому, забыл ключи". Ага думаю. Сейчас он (Митька) будет в домофон звонить. А я только закурил. Не пойду открывать, пусть дочка Людочка (супруга ваша законная) откроет ему. Слышу пищит домофонная трубка. Митька звонит внизу и хочет, чтобы ему открыли дверь в подъезде. Стою курю дальше. Домофон надрывается, а Людка не открывает. Прекратил звонить. Опять тревожный сигнал домофона разрывает тишину квартиры. Злюсь и кладу свою курительную трубку на подоконник рядом с мобилкой. Иду открывать. Подхожу к трубке домофона, а она больше не звонит. Кричу дочке, набери мол своему сыну, пусть ещё раз наберёт номер квартиры, а я открою. Тишина, не слышит, наверное. Я подождал немного, отпер дверной засов, чтобы Митька мог беспрепятственно пройти в квартиру и ушёл опять на балкон. Написал внуку смс, что мол входная дверь открыта. Отправил. Раскуриваю опять трубку. Звонок в дверь. Митька паршивец смс значит мою не прочитал. Находясь на балконе, весь окутанный дымом, звоню ему. Хочу сказать, что дверь открыта. Не берёт трубку. Ещё раз звоню. А он подлец такой опять в звонок звонит и не желает с дедом разговаривать. Из принципа думаю не пойду открывать дверь, так как не взятие трубки это есть акт неуважения к старшим."
Из протокола допроса восьмиклассника Митьки:
" Я, учащийся 8"Г" класса школы номер такой-то, при выходе из дома, забыл взять ключи. Дед за мной дверь закрывал. Иду обратно с гулянки и написал деду смс, что ключей нет и направляюсь в сторону дома. Подхожу к подъезду и нажимаю вызов квартиры, жду пока откроют мне дверь. Как назло, никто из подъезда не выходит. Я ещё раз звоню. Может дед умер там?.. Набираю деду на телефон. Не берет трубку. В этот момент соседка выходит из подъезда, и я ныряю в парадную. К лифтам. Долго еду на грузовом лифте и наконец-то наш этаж. Звоню в дверь. Никто опять не открывает. Ещё раз звоню, реакция нулевая. В куртке зазвонил мой смартфон. Вижу, дед звонит. Из принципа не отвечаю. Вот я уже на пороге дома, а ему поговорить приспичило. Дома поговорим. Опять звоню в дверь. И наконец – то дверь растворяется и на пороге стоит разъярённая мама. Впустила меня и ругает на чём свет стоит. Как будто я виноват, что меня семья не пускает домой… "
Из показаний свидетеля Людмилы Николаевны Зориной:
"Пришла с работы я сегодня на 20 минут раньше. Очень торопилась, так как хотела в туалет. Забежала в квартиру, обнялись с папой, быстро разделась и заперлась в уборной. Примерно через пять минут услышала настойчивый звонок домофона. Через минуту опять. Из уборной не выходила из принципа, так как отец мог открыть дверь звонящему. Сижу дальше и листаю сториз. Спустя ещё несколько минут, настойчивый звонок в дверь. Теперь – то уж точно думаю, папаша услышит и откроет дверь. Нет. Даже шагов в коридоре нет. Опять звонок и ещё звонок… Я не выдержала и быстро оправившись, натягивая на ходу юбку, побежала открывать дверь…"
Майор Зорин, сидя за кухонным столом, склонился над бумагами. Протоколы допросов и показания свидетелей не вносили ясности в светлую голову Виктора Ивановича. Вроде всё было ясно: его домашние стали жертвами обстоятельств. Но кто же всё-таки зачинщик? Кто высек ту искру, из-за которой разгорелось пламя? Зорин уныло ковырял вилкой в банке с килькойвтоматномсоусе, и предавался грустным мыслям.
Сегодня он вернулся с работы и застал нелицеприятную картину. Супруга его рыдала в подушку, всхлипывая и вознося руки к небу. У Митьки был синяк под глазом, а папаша гоношился и бегал по квартире с ремнем. Финал этой истории был ясен: Жена наорала на сына, он обвинил деда и сказал, что-то матерное в его адрес. Она отвесила ему подзатыльник. Дед вступился за внука и хотел оходить ремнем дочку. Она вырвалась, и за мать вступился Митька. Получил от деда в глаз, дед получил от дочки и началась бойня.
Сейчас каждый сидит по своим комнатам, и друг с другом никто не разговаривает. Отца семейства, из-за этих событий, не ждал пятничный ужин. А это грустно, ибо язва… Поэтому майор Зорин опросил квартирных свидетелей и взял показания с каждого фигуранта этого непростого и почти уголовного дела. Но, что стало началом этого конфликта, он не мог понять. В каждом из донесений мелькала одна странная фраза. Что-то общее было в каждом протоколе. Но, какая именно фраза и что конкретно связывало их, он не мог уяснить. Хотя в органах работал давно и любые дела раскручивал с быстротой уличного фокусника, работающего на Новом Арбате.