Выскакивать парень поостерегся, но скулить начал сразу. Нехорошо, мол, не по Христу, Аллах осуждает, Ктулху не велит, а советская мораль и вовсе не приемлет.
— Работа нужна? — спрашивал Иван, лавируя дворами. — Тогда заткнись и делай, что сказано.
Когда остановились у подъезда, парень аж с лица спал. Тут-то все и открылось:
— Я ж ни с кем, кроме жены… Никогда. То есть, совсем!
— Так что ж ты? — Иван заглушил двигатель. — Так вовсе скоро дуба врежешь.
На третий этаж поднимались — парень три раза споткнулся.
— Красивая хоть? — буркнул у самой двери.
— Страшная, — ответил Иван, вдавив кнопку звонка. — Тупая, злая, ленивая, алчная. То, что надо, в общем.
Громоподобный звук шагов с той стороны двери, верно, развеял в голове паренька остатки воздушного образа прелестной нимфы.
— Кто? — каркнул прокуренный голос.
— Хуй в пальто! — рявкнул в ответ Иван. — Открывай, шалава!
Замок хрустнул, дверь заскрипела и в проеме образовалась увесистая, коротко стриженная женщина в замызганном халате некогда пунцового цвета. Уперев толстые руки в широкие бока, она окинула злобным взглядом сначала Ивана, потом — съежившегося паренька.
— Нас двое сегодня.
— Вижу, не слепая. Дармоеда приволок?
— Да заткнись ты, — сказал Иван, оттолкнув женщину и войдя в прихожую. — Опять бардак? Весь день ни хера не делала? Сём, не разувайся. Жрать готово? А, чего я спрашиваю! Жрать-то ты всегда готова.
Воздух в необъятную грудь женщина набирала целую вечность.
— Жратвы тебе?! А ты заработал? Ты деньги домой принес, импотент несчастный? Из чего тебе готовить?
— Ты на меня пасть не разевай! — взвился Иван. — Ты весь день в диван пердела, а я работал!
— Работал он! — Женщина фыркнула, и слюни полетели в разные стороны. — Вон на заводах люди работают, и деньги домой приносят. А ты в своей шараге херней маешься, еще и раздулся от гордости — работает он! Знакомым стыдно сказать, тридцать лет мужику, все как мальчик на побегушках.
— Вот и не хрена языком трепать! Не дай бог кто узнает, что я с тобой на одной планете живу. Все, рот закрой, дура, человек в гости пришел.
Схватив парня за рукав, Иван потащил его по липкому полу в душную кухню с черным от грязи холодильником, загаженной плитой и сухим алоэ на подоконнике. Толкнул на взвизгнувший от неожиданности табурет, сам рядом уселся.
— Человек пришел? — ворвалась следом женщина. — Это к тебе-то? Видали мы таких человеков! Сидит, как барин, глазами хлопает! Нет бы помочь чего предложить…
Парень подхватился:
— Так, может, помочь?..
— Ага, — не растерялась женщина. — Иди, сральник прочисти, третий месяц говно не уходит, я вон к соседке бегаю, этому, — она кивнула на Ивана, — хоть бы хер по деревне. На «работе» своей дела справит — и довольный.
Иван молчал, за Сёмкой наблюдал. Ему-то самому, по правде, сегодня и не хотелось. Вот мальцу — надо, пускай.
Парень замер в коридорчике между кухней и прихожей, куда его вынесло не иначе как звуковыми волнами.
— Так, а… П-п-простите… А трос-то есть у вас?
— Чё-о-о?! — взревела женщина. Это ты, мужик, мне такие вопросы задаешь? Это я знать должна, где у тебя какие железяки валяются? Недоделок жопорукий, алкаш, нищеброд, скотина, всю жизнь мне…
Тут Сёмка переполнился, видать, и начал потихонечку врубать ответку:
— Вы простите, но я тут впервые, вообще-то…
— А ты по жизни везде впервые! «Ниче не знаю, ниче не умею». Люди, вон, живут — как люди, в ресторанах питаются, по заграницам ездят. А я с тобой тут — как прислуга. Как рабыня! Стирай ему, готовь ему, дома убирай, а он, блядь, толчок пробить не может! Кран починить — не допросишься, с двери балконной сифонит — я уже второй раз простужаюсь за осень! — хрен там, образование ему не позволяет! Руки только под бутылку заточены.
Сёмка закипел. Что-то цепануло, щелкнуло — понеслось:
— Тебе что-то не нравится? Дверь вон там!
Сказал — и озадачился. Моргнул в недоумении. А этой того и надо:
— Так, значит? А вот тебе, видел?! — Мясистый палец оказался у парня под носом. — Хрен тебе, а не свобода, понял, гад? Ты, во-первых, на развод сперва тридцаточку накопи — это тебе полгода бухать не придется, уже фантастика, — а во-вторых, алименты. Сдохнешь, гнида, а платить будешь! Досуха тебя, падла выдою!
— Да ты!.. — шагнул к ней Сёма, сжав кулаки.
— Давай! — завизжала женщина. — Давай, сука, бей! По морде прям, со всей дури! А я мусоров вызову, я на тебя таку-у-ую заяву накатаю!
Сдержался парень, разжал пальцы. И полетел:
— Да ты кто такая, вообще, чтоб мне тут выговаривать, а? Какие дети, какой кран? Какого хрена я тут вообще делаю? Я думал…