Не обращая никакого внимания на все еще находившуюся на площади толпу вооруженных белых, генерал Дикинсон развернул свои силы цепью вокруг Минк Слайда и объявил репортерам газеты: «Негры окружены».
Ровно в 5 часов утра началось вторжение в негритянский квартал.
Наступление велось по-военному четко. Впереди выступала дорожная полиция, вооруженная автоматами, винтовками и карабинами. Вслед за ней шла гвардия штата в стальных шлемах с ружьями наперевес. Медленно продвигаясь вперед, войска вели непрерывную стрельбу залпами по домам и магазинам. Улицы окутались дымом.
Описывая эту операцию, газета «Нэшвилль бэннер» писала:
«Проходя сегодня утром через Минк Слайд, или район «Черной ямы», дорожная полиция уничтожила огнем своих пулеметов и карабинов несколько магазинов и контор… Зеркальные стекла витрин разлетелись вдребезги, двери были сорваны, и все эти предприятия были по существу разгромлены», «Участникам недавней войны, — писали сотрудники «Колумбия дейли геральд» Том Кэттерсон и Поль Пэйдж, — это зрелище напоминало вступление американских войск в захваченные города Европы».
Однако между тактикой американских войск за границей и тактикой банд погромщиков в Минк Слайде было и существенное различие. Как писал Роберт Майнор в своей брошюре «Суд Линча и провокации в Теннесси».
«разрушались только предприятия, принадлежащие неграм; все, что принадлежит белым, осталось в целости. Таким образом, все это больше походило на налет гитлеровских штурмовиков на еврейский квартал».
Полиция штата под личным командованием начальника управления общественной безопасности Линна Бомара вламывалась в принадлежащие неграм магазины, рестораны и конторы, ломала мебель и выбрасывала товары и все имущество на улицу. Полицейские палили из автоматов по зеркалам и картинам, взламывали кассы, забирали их содержимое.
Сокрушая двери, они врывались в частные дома и квартиры, вытаскивали мужчин, женщин, детей, не щадя никого, на покрытые мусором улицы, безжалостно избивали их прикладами и заставляли стоять, подняв руки вверх.
Затем всех арестованных негров провели длинной процессией по улицам города в тюрьму…
В полдень в Колумбию прибыл губернатор Маккорд. Он в спешном порядке провел секретное совещание с муниципальными властями, на котором было решено прекратить всякие разговоры о линчевании и официально изобразить происшедшее как «вооруженное восстание негров», предотвращенное в последний момент. Секретарь губернатора Бэйард Тарпли заявил репортерам, что имелись сведения о скупке неграми оружия «по всему штату».
В тот же день газета «Колумбия дейли геральд» заявила в передовой:
«Негры не могут рассчитывать покорить суверенный народ, и чем скорее лучшие элементы негритянской расы осознают это, тем лучше будет для всей расы».
Газеты всей Америки подняли крик о «негритянском бунте» в Колумбии, штат Теннесси.
Было арестовано 70 негров, и большинству из них были предъявлены обвинения в покушении на убийство. Судья Дентон назначил залог в 5 тыс. долларов за каждого, то есть всего 350 тыс. долларов.
Предварительный допрос арестованных проводился в переполненной городской тюрьме. Их выводили одного за другим из камер, вели по коридорам, полным вооруженных солдат, и вталкивали в комнату, которая в обычное время служила шерифу столовой. Здесь им заявляли, что если они будут «говорить правду» и расскажут все, что им известно о «заговоре», — к ним отнесутся снисходительно. Но, несмотря на все уговоры, угрозы и пытки, ни один из арестованных не «говорил правды».
28 февраля в столовую шерифа ввели вместе троих арестованных — Уильяма Гордона, Джемса Джонсона и Наполеона Стюарта. После долгого допроса, в результате которого они не дали того, что полицейские именовали «удовлетворительным ответом», помощники шерифа и вооруженная охрана вывели их в соседнюю комнату.
Внезапно прогремела пулеметная очередь. Истекавших кровью Гордона и Джонсона отвезли в больницу Кингс Дотерс, сделали им переливание крови, но в больнице их не оставили, так как, по словам «Вашингтон пост», это была «больница для белых». Их отправили в Нэшвилль, но по пути оба умерли.
По всей стране прокатилась волна протестов; граждане требовали, чтобы в это дело вмешалось правительство; и тогда для расследования было назначено федеральное Большое жюри, которое должно было решить вопрос о передаче дела в суд. Но это Большое жюри было составлено целиком из белых.