Что касается общего числа арестованных, то назывались самые различные цифры. 3 января газета «Нью-Йорк уорлд» сообщала об аресте «2000 красных», участвовавших в «широком заговоре с целью свергнуть правительство». Заголовки в «Нью-Йорк таймс» кричали: «Красные готовили в стране всеобщую забастовку. Арестовано свыше 5000 человек, из них 2635 находятся сейчас в заключении». Выдающийся юрист, сенатор Томас Дж. Уолш из штата Монтана, прославившийся своей честностью и тщательно проверенной точностью своих публичных заявлений, впоследствии говорил, что число арестованных превышало 6 тысяч.
Через несколько дней после облав специальный помощник министра юстиции Дж. Эдгар Гувер заявил представителям печати: «У нас есть все основания ставить вопрос о высылке из страны примерно 3000 из 3600[17] иностранцев, арестованных во время облав на радикалов, недавно проведенных во всей стране». Он обещал, что разбор дел о высылке и самая высылка будут проводиться в самые сжатые сроки.
«По мере разбора этих дел, — заявил Гувер, — мы подготовим к отправке второй «Советский ковчег», потом третий и т. д. — столько, сколько понадобится, — и начнем высылать этих людей, не дожидаясь окончания разбора всех дел».[18]
Сотни иностранцев и граждан США были взяты под стражу без ордеров на арест. Полиция врывалась в частные дома, обыскивала их, не имея ордеров на обыск, и увозила с собой личное имущество арестованных. Во многих случаях ни в чем не повинные люди содержались в тюрьме в условиях строжайшей изоляции: им не разрешалось не только обращаться к услугам адвокатов, но и связываться со своими родными и знакомыми.
«Если бы я мог действовать по собственному усмотрению, — заявил секретарь штата Массачусетс Альберт Лангтри, — я бы каждое утро расстреливал во дворе тюрьмы партию арестованных, а на следующий день разбирал бы их дела в суде, чтобы удостовериться в их виновности».
Ура-патриотический писатель Артур Гай Эмпи заявил: «Мы хотим, чтобы патриоты разделались с большевизмом. Необходимые для этого инструменты можно приобрести в ближайшей оружейной лавке. В отношении красных мой лозунг — высылка или расстрел».
Большинство американских газет ничуть не возмущалось террором, беззакониями и насилиями, творившимися во время налетов. Впоследствии журнал «Эдитор энд паблишер» писал в передовой:
«Когда министр юстиции Пальмер предпринял свои так называемые «облавы на радикалов», в Америке нашлось так много газет, одобривших это позорное проявление мракобесия, что репутация американской печати серьезно пострадала».
В качестве примера общего отношения американской печати к этим событиям можно привести передовую «Нью-Йорк таймс» от 5 января 1920 г., в которой говорилось:
«Если кто-нибудь из нас, стремящихся поскорее покончить с красными, когда-либо сомневался в том, что министерство юстиции действует оперативно, твердо и проявляет плодотворную и разумную энергию в деле подавления этих врагов США, то теперь эти сомневающиеся имеют все основания одобрять и приветствовать действия министерства.
Эти облавы — только начало. За ними последуют другие. Министерство будет неустанно и без предупреждений преследовать и вылавливать тех, кто устраивает заговоры против нашего правительства… Оно будет развертывать свою широкую плодотворную деятельность».
Несколько лет спустя журнал «Нью Рипаблик» показал, какой широкий размах приняла эта деятельность министерства юстиции в послевоенный период:
«В ту мрачную эпоху Гувер составил списки, в которые было включено полмиллиона лиц, считавшихся опасными в силу того, что они исповедовали «ультрарадикальные» экономические или политические взгляды или вели «ультрарадикальную» деятельность, другими словами, в эти списки попал один американец на каждые шестьдесят семей. Гувер опередил Гиммлера на 14 лет».
Но Дж. Эдгар Гувер и его сподвижники опередили тайную полицию гитлеровской Германии не только в деле составления огромных проскрипционных списков «опасных граждан». Было и еще кое-что, и притом более страшное.
Хотя обращение с арестованными во время пальмеровских облав было исключительно жестоким, оно бледнеет в сравнении с тем, что этим людям пришлось впоследствии перенести в тюрьмах.
На инсценированных наспех заседаниях Иммиграционного управления, где решался вопрос о высылке арестованных иностранцев, представители министерства юстиции и министерства труда выступали в качестве свидетелей, обвинителей и судей. Перед лицом обвинений в крамольных действиях, выдвинутых разношерстной шайкой шпиков, провокаторов и агентов федеральной полиции, не имея собственных защитников и часто не зная английского языка, арестованные оказывались полностью во власти своих мучителей. Многие, не отдавая себе отчета в своих действиях, подписывали «признания» в том, что они участвовали в заговорах с целью свержения правительства Соединенных Штатов. Другие признавали свою «вину» под пытками. В некоторых случаях, когда арестованные не поддавались запугиванию, их подписи на компрометирующих документах подделывались.
18
Впоследствии, когда Дж. Эдгар Гувер стал директором ФБР и на этом посту приобрел широкую известность, он категорически отрицал свое активное участие в пальмеровских облавах и утверждал, что в свое время он решительно выступал против них. «Я не был согласен с порядком проведения этих облав и остаюсь при своем мнении по сей день», — заявил он в письменном виде корреспонденту «Нью-Йорк геральд трибюн». Это его заявление было опубликовало в газете 16 января 1947 г.
Будь в это время жив бывший министр юстиции Пальмер, заявление Гувера, вероятно, несколько удивило бы его. В 1920 г. Пальмера допрашивала комиссия по регламенту палаты представителей, а в 1921 г. — сенатская комиссия по делам судебных органов. Обе эти комиссии занимались расследованием дела о пальмеровских облавах, и в обоих случаях его специальный помощник Дж. Эдгар Гувер сидел рядом с ним и часто подсказывал ему ответы на вопросы комиссий.
На одном из заседаний сенатской комиссии по делам судебных органов сенатор Томас Уолш спросил у Пальмера, сколько всего было выдано ордеров на обыск. Пальмер ответил: «Я лично не смогу сказать вам, но если вы соблаговолите спросить г-на Гувера, который непосредственно ведал этим делом, он вам ответит».