Он резко подается вперед.
— Либо ты принимаешь условия, либо нет, — рычит, приближая свое лицо к моему.
— Не боишься, что я плюну в твой завтрак? — шиплю я, выпаливая эти слова быстрее, чем успеваю их обдумать.
Блин, злить тигра в клетке не стоит. Еще и явно выпившего тигра, судя по запаху алкоголя…
— Плюнешь в завтрак? — едва заметно ухмыляется, опять опуская взгляд на мои губы. — А это уже интересно…
Удивленно замираю, а потом не успеваю ничего сообразить, как он запускает руку в мои волосы и рывком притягивает меня к себе, сминая мои губы в жадном поцелуе.
Упираюсь ладонями в его плечи и пытаюсь оттолкнуть, а потом клацаю зубами, но мой муж, видимо, уже научен опытом, потому что в последний момент успевает разорвать наш поцелуй.
И вижу в его взгляде неподдельное восхищение.
Вскакиваю и убегаю, оставив все бумаги на столе. Никуда они не денутся до завтра. Я так понимаю, он серьезно настроен никуда меня не отпускать…
22
Милана
Просыпаюсь и какое-то время лежу в постели, задумчиво смотря в окно. Во что превратилась моя жизнь? В какую-то странную борьбу с моим мужем, в котором я до недавнего времени души не чаяла и была уверена, что мы проживем вместе всю жизнь счастливо…
Ночью он так на меня смотрел, что я даже всерьез засомневалась, что наш договор о годовом сроке брака — хорошая идея. Кажется, что в любой момент он меня может сожрать…
Не понимаю, чего на меня так смотреть? Ему мало его шлюх?
От этих мыслей морщусь. Не хочу представлять его с другими. Он подлец, козел и предатель, но мне до сих пор больно представлять, что он где-то там на стороне с другими…
Усилием воли заставляю себя взять себя в руки. Я пообещала себе, что больше не пролью из-за него ни слезинки!
И так много рыдала первые дни…
Но не буду! Хватит!
Потом пожалею себя, когда все закончится. Или уже не захочу жалеть…
Стук в дверь заставляет меня вздрогнуть от неожиданности.
— Милана, выходи. Обсудим бумаги, и я поеду на работу, — слышу из-за двери строгий голос своего мужа.
Кидаю быстрый взгляд на часы. Ого, почему он еще дома?
Блин! А я ведь опаздываю на работу!
Вскакиваю и бегу в ванную, даже ничего не отвечая Артему.
Чищу зубы и вздрагиваю, так как дверь ванной комнаты открывается, и на пороге стоит мой разозленный муж.
— Когда я что-то говорю, будь добра, отвечай! — рычит он, сверля меня взбешенным взглядом.
Замираю с щеткой во рту и испуганно таращусь на него. Выбил дверь в мою спальню? Точнее, в нашу…
— Ясно? — приглушенно рычит.
Киваю и по-быстрому дочищаю зубы, умываюсь и понимаю, что он так и стоит в дверном проеме, прислонившись плечом к косяку двери.
Замираю под его раздевающим взглядом. Я ведь не думала, что он будет вскрывать дверь в мою комнату, поэтому побежала умываться в майке и трусиках.
Хватаю банный халат и закутываюсь в него.
— Я через пять минут буду готова, — сообщаю ему, стараясь не смотреть на него.
— Хорошо, — кивает, продолжая стоять в дверном проеме, закрывая его собой полностью.
— Может, пропустишь меня? — пытаюсь говорить строго, но мой голос почему-то срывается до шепота.
Медленно, лениво отступает, пропуская меня.
Открываю шкаф, достаю одежду и опять серьезно смотрю на своего мрачного мужа. Он садится в кресло и расслабленно откидывается на спинку. Гипнотизирует меня странным взглядом.
Забираю вещи и ухожу в ванную. Щелкая замком. Быстро одеваюсь и выхожу.
— Сейчас подпишешь договора, и я уезжаю на работу. Завтра мы едем с ночевкой к моим родителям, — перечисляет он все пункты своего плана.
— Я опаздываю на работу, поэтому сейчас договора не могу подписать, — говорю я ему на ходу.
— Я тебя подвезу. В дороге подпишешь, — серьезно сообщает.
— А к твоим родителям обязательно ехать?
— Какие-то проблемы? — приподнимает бровь.
— Ну как бы да… — бубню, обуваясь. — Сложно будет еще и у них играть роль счастливой жены. Тем более твоя мама и так ко мне не очень относится…
— Моя мама к тебе хорошо относится, — перебивает меня мой муж. — И да, это обязательно.
Он выходит, и мне не остается ничего другого, кроме как идти с ним.
Пока едем, просматриваю пункты договора, то и дело морщась. Ну зачем ему все это? Прописал бы просто: делать вид, что у нас все хорошо, когда выходим в люди.