— Я пойду.
И хочу уже развернуться и уйти, но Артем меня останавливает:
— Посиди со мной.
И это не приказ, а просьба. Пару секунд смотрю на него, а потом медленно подхожу и сажусь рядом на качели.
Он плещет себе в стакан виски и одним глотком осушает.
— Будешь?
Медленно мотаю головой и отпиваю свой чай. Сидим в молчании какое-то время.
— Твои родители, правда, разводятся? — тихо спрашиваю я.
Мой муж тяжело вздыхает и опять осушает стакан виски.
— Не думал, что у них такие проблемы, — приглушенно, как-то устало говорит он. — Вообще непонятно, что думал…
В этот момент мне его даже жалко. Совсем капельку…
Нет, это неправильные эмоции! Поэтому допиваю чай и встаю.
— Я пойду…
— Останься, — говорит он и притягивает меня к себе.
От неожиданности теряю равновесие и приземляюсь попой на его колени. Он жадно сжимает мою талию, зарывается носом в моих волосах и хрипло шепчет слегка нетрезвым голосом:
— Ты мне нужна…
Замираю в его руках. По всему телу предательские мурашки. И надо бы его оттолкнуть, но я медлю. А он тем временем поворачивает мое лицо к себе и жадно целует мои губы, зарываясь ладонью в моих волосах. Второй ладонью стискивает мою попу, и я дергаюсь, как от удара тока.
— Нет, нет, отпусти, — упираюсь ладонями в его широкие плечи.
И он отпускает. Смотрит на меня потемневшим взглядом, а я хватаю кружку со стола и убегаю на кухню.
Потом тихо крадусь к своей комнате мимо спальни своей свекрови. Не успеваю пройти мимо, как дверь распахивается, и на пороге появляется Мария Эдуардовна.
— Мила? Заходи!
И отступает в сторону, как бы пропуская меня в комнату.
— Хотя нет, — внезапно говорит она. — Пойдем, сходим за вином и вернемся обратно.
— Но, я… — чуть не заикаюсь, — я шла спать…
Ну надо же было мне так глупо попасться у нее под дверью!
— Я наверно выгляжу жалко? — пьяно, расстроено говорит она.
— Нет… — бубню я.
— Посиди со мной, — просит моя свекровь.
И это она делает наверно впервые за все время, что я ее знаю.
— Ладно, — соглашаюсь, — немного посижу и пойду спать.
Спускаемся на первый этаж. Мария Эдуардовна достает бутылку вина, берет автоматический штопор, бокалы и ведет меня обратно.
Наливает себе и мне.
— Я не буду, — отказываюсь я.
Мама Артема поднимает на меня грустный взгляд и какое-то время молчит. А потом внезапно начинает плакать…
Такого я не ожидала. Ну что прикажете делать?
У нас с ней холодные отношения. Но мне ее так жалко в этот момент, что я пересаживаюсь к ней на диванчик и слегка приобнимаю ее за плечи.
— Все будет хорошо, — бубню я. — Все наладится…
Не скажу, что я в это верю, но что говорить в таких случаях?
Кое-как она успокаивается и берет бокал. Второй протягивает мне:
— Составь мне компанию. Знаю, что ты меня не любишь. В общем, это и не удивительно. Я тебя изводила постоянными придирками.
Опять всхлипывает.
Выхватываю у нее бокал и быстро говорю:
— Хорошо, хорошо, я немного выпью, но постарайтесь успокоиться.
— Милана, — полупьяно смотрит она на меня, а я ее совсем не узнаю, — тебе идет эта стрижка и цвет волос…
— Спасибо, — выдавливаю из себя.
В общем, меня сейчас все удивляет. Я ее такой ни разу не видела…
Всегда холодная и строгая, будто снежная королева. А сейчас, кажется, что сдалась и устала бороться…
За одним бокалом пошел второй, третий… Я уже и сама чувствую, что серьезно опьянела.
А Мария Эдуардовна все изливает свои обиды и откровения. Даже не думала, что отец Артема изменял ей много-много лет, а она терпела, молчала, делала вид, что ничего не замечает. А сегодня ее «прорвало», просто лопнуло терпение…
— Я… простите, но я пойду… — пытаюсь сбежать, но она опять ловит меня за руку и просит:
— Миланочка, посиди еще со мной, детка… Мне так одиноко и плохо…
Спасает меня мой муж, который заходит и удивленно замирает:
— Мила, вот ты где. А я тебя везде ищу.
Готова ему броситься на шею, так рада возможности сбежать от такого количества откровений и алкоголя.
Встаю и чуть не падаю. Ого! Такое у меня впервые. Я совсем не могу пить, поэтому и пью крайне редко и крайне мало…
Артем усмехается, подходит и подхватывает меня на руки.
— Все бунтуешь? — приглушенно шепчет мне, касаясь губами моего уха и пуская этим по всему моему телу мурашки.
— Да куда уж? — бубню, пока он несет меня по коридору в нашу спальню. — Твоя мама меня напоила…