Напрягаюсь всем телом, уже готовая бежать не оглядываясь.
Однако, вместо драки или чего-то подобного, мужчина поворачивается ко мне спиной, поднимает руки вверх, как когда хотят показать, что не причинят вреда.
– Ладно, ладно, я понял. Извиняюсь. В другой раз. Рад был встрече, мадам, – снова поворачивается и делает вид, что снимает невидимую шляпу.
Я этот жест совсем не оценила. Мне страшно до чертиков.
Выдыхаю, как только Владимир закрывает за гостем дверь. Он еще около минуты стоит у двери и внимательно слушает, все ли покинули его территорию.
– Елена Петровна, выпустите Рамзеса на основную, – произносит громко, но без агрессии.
Внезапно откуда-то появившаяся экономка кивает и быстрым шагом удаляется в сторону столовой. В это время делаю два тихих шага по направлению к своей комнате, стараясь уйти незамеченной.
– Стоять! - доносится четкий приказ Владимира.
Замираю на месте. Сердце бьется в груди, что есть мочи. Я слышу его у себя в голове. Тук-тук-тук.
– Я же просил, просил сидеть у себя и не высовываться. – начинает медленно подниматься по лестнице. – Неужели. Это. Так. Трудно? – С каждой новой ступенькой он чеканит каждое слово. Четко и ясно. Что бы наверняка достучаться до моего крохотного мозга.
А я непроизвольно вздрагиваю всякий раз при этом, но страюсь не подавать виду как мне жутко.
– Почему? Ну, почему ты вечно во что-то вляпываешься? – он с грустью смотрит на осколки вазы, а потом с осуждением на меня.
– Я, я могу склеить, – лепечу слова, боясь дышать. Перед глазами мутная пелена.
– Эта ваза моего пра пра пра деда пережила несколько поколений, но не пережила один день тебя! – Владимир говорит с явной грустью в голосе, но в нем нет агрессии.
– Я, мне… прости, мне очень жаль, – приседаю на колени, суматошно пытаясь собрать осколки с пола. – Склею, будет как новая, вот увидишь, - стараюсь быть максимально убедительной.
Сажусь на колени, сгребаю все кусочки в одну кучку и пытаюсь сложить два осколка вместе, но они разваливаются.
Я от страха забыла, что без клея это абсолютно бесполезно.
Руки трясутся. Затылком чувствую нависающую угрозу. Владимир отбрасывает широкую тень.
Меня охватывает паника.
Замечаю еще один осколок в стороне и притягиваю его к основной куче. Резко дергаюсь и внимательно смотрю на свою руку, еще не понимая, от чего я почувствовала резкую боль. Капелька крови медленно окрашивает бледную подушечку пальца. Хочу заплакать, но сдерживаюсь.
Владимир спускается вниз по лестнице, произнеся лишь одно слово:
– Жди.
– А я никуда и не собираюсь, - бурчу себе под нос обреченно.
Замираю, так и смотря на маленький порез, словно заворожённая. Вид крови меня не пугает. Меня пугает то, что со мной сделают. Эти бандиты, Владимир, ваза, Дима, Юля…
Слезы катятся по моим щекам. Тихая истерика накрывает меня с головой. Как же жаль. Мне так жаль всё, всех, себя. Больше я не вынесу. Сильная, но не настолько, чтобы справиться со всем, что навалилось.
Поднимаю взгляд и вижу перед своим лицом лицо Владимира. Не слышала, как он вернулся и присел передо мной.
Он внимательно смотрит, после чего с самым серьезным лицом аккуратно берет мою руку в свою.
Я не сопротивляюсь.
Чувствую исходящее от него тепло и заботу.
Палец щиплет, морщусь. Смотрю на руку, он нежно и заботливо поливает место пореза какой-то шипящей жидкостью, нежно дует мне на ранку, после чего клеит пластырь.
– Пошутил я, – он хмурится. Не сразу понимаю смысл сказанных им слов.
– Ч-что? – тихо всхлипываю.
– Про вазу. Не люблю женских слез, – он осторожно вытирает мою щёку. – Обычная она, из магазина.
Смотрю на него, пораженная таким откровением. Не могу понять, что именно он говорит про вазу, слишком потрясена.
Хочется просто провалится куда-нибудь под землю. Владимир мягко поднимает и ставит меня на ноги. Снова вытирает мою щёку, но на этот раз не убирает руку. Думает о чем-то и смотрит так… не знаю, как это описать. Так мягко, что меня это мгновенно успокаивает.
Впрочем, он резко убирает руку, сжав ее в кулак. Не так, как когда хотят ударить, а так как когда понимают, что лучше не трогать.
– Иди к себе, отдохни. Поужинаете с Еленой Петровной, меня не жди, – мне на секунду даже кажется, что произносит он это с грустью в голосе.
– А в-ваза? – опускаю взгляд вниз.
И словно по мановению руки экономка оказывается за спиной Владимира, держит наготове веник и совок.
Покорно киваю и ухожу в свою комнату, чувствую затылком пристальный взгляд. Взгляд мужчины, что держит меня здесь в неволе и одновременно, от которого я чувствую лишь заботу и защиту.
Меня пугают эти мысли. Опасно доверять тому, от кого ты полностью зависишь, от кого зависит твоя жизнь.
Шорох убираемых остатков некогда великого наследия, оказавшегося обычной магазинной вазой, погружает меня в сон. Беспокойный и прерывистый, полный кошмаров.
Просыпаюсь и подскакиваю на кровати от резкого стука в дверь.
Глава 15.
Просыпаюсь и подскакиваю на кровати от резкого стука в дверь.
За окном уже стемнело, значит, я проспала всю вторую половину дня.
Все еще слабым после пробуждения голосом пытаюсь узнать, кто же стучал. Это была Елена Петровна, пригласившая меня на ужин.
Вставать совсем не хочется, но неудобно отказываться.
Раньше готовка всегда была на мне. Не возражала против этого, так как люблю готовить.
Дима всегда говорил, что нет ничего сексуальнее девушки, которая умеет вкусно приготовить и подать еду красиво к столу. Да и мама всегда говорила, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Правда, училась готовить я уже в университете.
Свежие запахи выпечки наполняли некогда наш дом. Радость и голодный блеск в глазах моего любимого заставляли биться сердце чаще. А что уж что говорить о моем коронном блюде, говядине Веллингтон. Ммм…
В животе заурчало от легкого едва неуловимого аромата, идущего с нижнего этажа. Дима меня баловал только покупным.
Умывшись и улыбнувшись своему отражению, открываю дверь и замираю. Под дверью стоит небольшая коробка, перевязанная красным бантиком. Под лентой записка, подписанная красивым вензельным почерком: “Открой меня”.
Несколько секунд раздумываю, а стоит ли? Ничего не хочется принимать и оставаться в долгу, но и обижать хозяина дома для меня чревато.
После непродолжительной внутренней борьбы все же решаюсь не противиться чувству любопытства, захлестнувшего меня.
Отношу коробку на кровать и аккуратно, с легким чувством недоверия, заглядываю внутрь.
Нет, не может быть! Да он издевается! Я это ни за что не надену! на дне коробке лежит полупрозрачная кружевная сорочка. Стоило мне начать думать, что Владимир приличный человек, как он сразу же переубеждает меня в обратном.
Со злости отшвыриваю сорочку подальше. Пусть сам в таком виде разгуливает по дому! Нет, он просто невыносим!
Оставив вещи на кровати я спускаюсь вниз на ужин. На столе стоят приборы на одного человека. Значит Владимир еще не вернулся.
– Елена Петровна, вы не составите мне компанию? - удивленно спрашиваю у вошедшей экономки.
– Я старой закалки, так не принято, - отвечает мягким тоном и добавляет. - Вам приятного аппетита. А мне уже пора, поэтому я сама закрою за собой дверь, а вы после ужина ложитесь спокойно спать. Дом хорошо охраняется, поэтому вы в безопасности. Доброй ночи, Катерина.
Я благодарю Елену Петровну за заботу и прощаюсь с ней.
Одинокий ужин в чужом доме проходит быстро. После этого я убираюсь на столе и мою за собой посуду.
Оглядываюсь по сторонам, ища себе занятие: спать идти не хочется. Поскольку заняться больше нечем, решаю изучить дом в поисках чего-либо полезного, что позволит бы мне лучше узнать о Владимире и целях, которые он преследует.