— Не сказал… что? — копчик дотрагивается до кафельного дна бассейна. Лучи солнца играют где-то на поверхности. Они слишком далеко. Если даже протяну руку, не сумею до них не дотянутся.
— Тут такое дело… — Стас заводит ладонь за свою шею, и упорно не смотрит мне в глаза. Хмурясь, изучает носки собственных, слегка заляпанных, белых кроссовок. Чувствую его неловкость. — Твою роль отдали другой девочке. И, получается, что ты больше…
— Не участвую в данном проекте. — мне каким-то чудом удается произнести эти слова с иронией. Изобразить на губах легкую беззаботную улыбку. Вся горечь остается со мной на холодном дне бассейна.
Стас даже отвлекается от обуви и с недоверием поднимает голову. Вглядывается, наконец, в мои глаза.
Собираю последние крохи силы, чтобы он не почувствовал, как в моем голосе бултыхает привкус разочарования.
— Рин, мне жаль. — шепотом говорит старшекурсник, — Правда, ты луч…
— Мою роль отдали Уле? — зачем-то спрашиваю, хотя прекрасно знаю ответ.
Он морщится и коротко кивает.
Последние шоры, присутствующие на глазах, разрываются с характерным резким звуком. Опадают, задевая острыми сухими листами кожу. Я на миг будто глохну. Звуков нет. Есть только гул. Нескончаемый гул отрезвления стоит в ушах и молотит со всех сил.
Кидаю взгляд на группу. Ловлю чужие косые взгляды. Мне не казалось. Они шушукаются между собой, поглядывая на нас со Стасом. Замечаю ухмылки на лицах девушек.
Теперь я не просто растоптана. Я еще и унижена. И подобные чувства я раньше ни разу в жизни не испытывала.
Хочется закричать в голос. Хочется проснуться и узнать, что это все кошмар. Хочется упасть на колени и закрыть голову руками. Так много всего, чего хочется сделать. Но…
Кислород в легких скоро закончится, если я так и продолжу отсиживаться на бездушном дне бассейна. Яростно отцепляя от себя щупальца боли и разочарования, отталкиваюсь ногами и делаю первый рывок наверх.
— Стас, ты нам срочно нужен! Тут вопрос по сценарию! — доносится голос откуда-то со спины.
— Подождет! — сурово кричит он в ответе.
— Иди, — говорю я. — Все нормально. — я выплыву.
Ничего не ответив, он пару секунд смотрит мне в глаза. Потом быстро кивает, сухо прощается и уходит.
Тогда что-то вдруг касается меня. Щекочет левую половину лица. Бессознательно вскидываю голову вверх, поворачиваю чуть в сторону и сталкиваюсь с ним взглядом.
Зимний принц — так его называют в академии — стоит на балконе второго этажа, облокотившись о высокую колонну. Скрестив руки на груди, в упор смотрит на меня.
«Почему ты так со мной?» — спрашивают мои глаза, невзирая на внутренние запреты. — «За что?»
Его же молчат в ответ. Он сам мало похож на живого человека. Скорее на каменную глыбу, не способную на эмоции. Во взгляде — пустота. Ни единой эмоции на красивом лице. Даже сейчас, сквозь боль и унижение, я не могу не признать, насколько идеально он выглядит.
Андрей транслирует абсолютное безразличие. А я каким-то чудом собираю себя. Плыву выше и выше. Никто не увидит, как склонится серебро. Вытянувшись негнущейся струной, неспешным шагом двигаюсь обратно к стеклянным дверям.
Внутри рвутся канаты. Глупые надежды на его сожаление полностью рассеиваются, оставляя меня в звенящем одиночестве.
Обжигающая влага желает вырваться из глаз. Я надеялась, что потратила ее всю в тот день. Но, к сожалению, мое тело не скупится воссоздать ее вновь.
Что обо мне подумают окружающие, если я, забыв про приличия, выбегу из академии со слезами на глазах? Что серебро ослабло? Что я не достойна принадлежать к роду драгоценных металлов?
Я не могу так опозорить отца. Он будет подавлен. Разочарован в своей дочери… Мне нельзя, нельзя.
Шепотки вокруг нарастают, чужие взгляды становятся продолжительными и жалящими. Уже никто не пытается скрыть, скользящую в воздухе насмешку.
Осознаю, что не выдерживаю. Это все вдруг оказывается сильнее меня. Давит так остро. Я почти выплыла на поверхность, но что-то вновь схватило за ногу и теперь с силой тянет обратно на дно.
Резко сворачиваю к женскому туалету. Захожу в одну из кабинок. Слезы тут же хлещут из глаз. Обнимаю себя руками, повторяю, что «все хорошо, все хорошо, все хорошо», но никак не могу успокоиться. Тело бьет дрожь.
Я приехала сюда, считая, что поступаю правильно. Приехала, потому что не хотела никого подводить. А оказалось, что жалкую идиотку никто и не ждал. И никто даже не соизволил сообщить о том, что роль дали другой. Другой. Уле.
Он дал роль ей. Ей. Той, с кем изменил мне.