- И что из того? Ты психопатка, а их вообще держат прикованными в подземельях цепями к стенам. Не хочешь попробовать?
- Ты не посмеешь! - ее голос дрожал от пережитого ужаса.
- Что-то слишком много народу указывает мне, что я смею, а что нет, - лениво заметил Контрарио. - Вот только попробуй еще раз нарушить мой покой, и узнаешь, посмею ли я всыпать тебе двадцать плетей, которые ты требовала для повара!
Он спокойно доел, насмешливо поклонился кузине и ушел, оставив ее в гордом одиночестве. Она в ярости подняла было серебряное блюдо с жареными голубями, собираясь запустить его ему вслед, но передумала, осторожно поставила блюдо на место и задумалась.
- Ничего, дорогой кузен, ты еще поплатишься за обращение со мной как со своей жалкой шлюхой-простолюдинкой!
Задумавшись, она прикидывала, как бы ему отомстить. Отравить? Неплохо, но куда потом денется она сама? Она не знала, кто является законным наследником графа, но понимала, что в доме графа ей никто жить не позволит.
Нет, торопиться она не будет. Вот когда увидит, что можно без последствий для себя нанести удар, вот тогда она его и нанесет. Это будет славная месть!
Она тихо захихикала и принялась за еду. Та была остывшей и показалась ей пресной, но она стерпела, не желая проверять на себе суровые обещания жестокого кузена.
Граф ехал к лэрду один, верхом, без охраны. Вокруг него давно витал ореол ужаса и отвращения, и это ему нравилось. Этот ореол прекрасно защищал его от всяких неожиданностей.
Ему было подозрительно поведение лэрда. По его разумению, он давно уже должен был передать шкатулку Зинелле, и сообщить ему об этом. Но тот до сих пор этого не сделал. Неужели отступился, как нескио? Граф сердито поджал губы. Понятно, после неудачного обращения в адепта нескио его возненавидел. Но как это все не вовремя! Полностью подготовленный мятеж после исчезновения кольца рассыпался, как песочный домик. Прислуга тоже посматривает на него с возмущением, чего никогда не позволяла себе прежде.
Да будь проклята эта Агнесс! Кто бы мог подумать, что она так просто выскользнет из-под его власти, вернее, что ее вдруг выпустит кольцо! А оно не только ее выпустило, но еще и помогло сбежать. Без помощи кольца ей никогда бы не ускользнуть из замка. И теперь кольцо у нее, а, возможно, и у его врагов.
Он был беспечен, позволив Агнесс завладеть кольцом, это нужно признать. А теперь без камня все то, над чем он так кропотливо и упорно трудился все эти годы, начинает расползаться по швам, как истлевшая рубаха. Толпа, которая должна была штурмовать поместье наместника и убить его самого, вдруг рассыпается, завидев ничтожные два десятка стражников.
Восстание в столице, призванное провозгласить его королем, сходит на нет, лишь слегка пошумев да попугав обывателей. Королевская стража, по наущению Зинеллы обыскивавшая город в поисках переодетой в монашеское платье Агнесс, никого не поймала, лишь возмутив и настроив против себя верующих.
Из всей его затеи получился пшик. Ну, не совсем, - поправил он себя, томно прикрыв глаза, - по крайней мере он выяснил, что Фелиция по-прежнему его любит. Нужно только не дать ей выбирать между разумом и чувством, и она все-таки станет его! Вот только кем ее сделать? Любовницей или женой? Граф сокрушенно рассмеялся. Как будто в этом могут быть сомнения! Конечно, женой, законной супругой. Она ему по-прежнему безмерно дорога.
Так дорога, что он не смог к ней притронуться, когда она сказала про кинжал, хотя ни с кем другим, вернее, другой, это бы его не остановило.
Огонь в его крови, зажженный ею пятнадцать лет назад, возродился вновь, не желая угасать. Пожалуй, он стал еще жарче от бесплотных попыток его потушить. И нет камня, помогавшего заменить любовь жаждой власти.
Но пусть у него нет Тетриуса, он все равно заставит лэрда передать Зинелле яд, тому не отвертеться. Вот только когда сестра сможет использовать этот подарочек? Насколько он знал, наместник до сих пор находился в своем поместье, а его законные сыновья вообще пребывали невесть где. В то, что они пойманы и снова заключены в королевскую темницу, он не верил. Да и в первый-то раз это походило на какую-то заранее обдуманную шутку. Или проверку. Но вот кого проверяли, он понять не мог. Пока не мог. Но он это узнает.
Очнулся от тягостных дум и воспоминаний возле дома лэрда. Передав уздечку в руки подоспевшего грума, прошел внутрь. Увидевший его в окно арапчонок уже спешил наверх с докладом к хозяину. Через пару минут вернулся и объявил:
- Лэрд вас ждет, граф!
Граф поднялся по ступенькам, несколько из них неприятно скрипели. Почему-то именно на это он обратил внимание, хотя бывал здесь не единожды. Лэрд сидел в глубоком кресле, с ногой, уложенной на подставленную табуреточку. Нога была укутана в толстое шерстяное одеяло.
- Добрый день, дорогой друг! К сожалению, не могу приветствовать вас как подобает. Проклятая нога не дает покою ни днем, ни ночью.
Граф непринужденно устроился на кресле напротив и прямо взглянул на лэрда. Тот выглядел не лучшим образом. Под глазами залегли темные тени, кожа была пергаментной, белки глаз в красных прожилках. Он не лукавил.
- Это ерунда! Какие могут церемонии между друзьми?
Лэрд чуть заметно поерзал.
- Конечно, конечно! Но, к сожалению, я не смог выполнить вашу маленькую просьбу. Хотя и отправлял посыльного к сыну. Но его во дворце нет. И где он, не знаю. Он редко сообщает мне о своих передвижениях.
- Жаль, очень жаль. Как вы знаете, восстание захлебнулось. Не в крови, к счастью, а просто из-за недостатка стимулов. И теперь эти стимулы нужно приобресть. Как скоро вы сумеете передать Зинелле шкатулку? Вы же знаете, меня к ней не пускают. Отдавать же такие вещи в чужие руки неуместно.
Лэрд попытался приподнять ногу и тут же уронил ее обратно.
- Как видите, никак. Я пытаюсь вылечить ее с того самого путешествия к вам. Честно говоря, не понимаю, для чего нужно было звать нас туда, если вы сами приехали сюда следом за нами?
- Не по своей воле, лэрд, не по своей воле. Так сложились обстоятельства. Я не думал появляться в столице до тех пор, пока все не утрясется. Но все пошло не так.
Лэрд усмехнулся про себя. Граф хотел въехать в столицу победителем на белом коне. Не получилось.
Проницательно посмотрев на собеседника, Контрарио продолжил:
- И теперь нужно ускорить появление стимулов, вы меня понимаете? И никто, кроме вас, в этом деле мне не помощник. А чтобы вам помочь встать на ноги, я пошлю к вам моего лекаря. Смею вас уверить, он весьма ученый и знающий. Уверен, он сможет вам помочь.
Лэрд хотел было отказаться, он не доверял лекарям таких людей, как граф. Но, поняв, что это может быть расценено как отступничество, вяло поблагодарил.
Граф удалился, и через час у лэрда объявился лекарь в простом суконном камзоле без изысков. К удивлению лэрда, он был довольно молод. Быстро осмотрев пациента, лекарь сообщил ему, что подагра есть следствие неправильной жизни. Прописал уйму рекомендаций и сделал какую-то припарку, от которой нога тотчас перестала болеть.
- Это ненадолго, всего на пару дней. Если вы не будете выполнять мои советы, боль возвратится снова. - И ушел, отказавшись от платы, заявив, что ему за все уже заплачено графом.
Явившийся следом личный лекарь лэрда долго возмущался назначенным лечением, и настоятельно не рекомендовал своему подопечному подниматься. В ответ на это раздраженный лэрд потопал совершенно не болевшей ногой, и послал его к дьяволу.
Одеваясь, вспомнил об исчезновении первенца Зинеллы, и облачился в черный с серебряным позументом придворный костюм. Приказал запрячь лошадей в парадную карету и неохотно отправился во дворец, смутно надеясь на благополучный исход поручения.
У входа во дворец со стороны апартаментов Зинеллы долго препирался с не желающим его впускать начальником караула.
- Ни вашего сына, ни Сильвера нет во дворце. Без них мы пропустить вас не имеем права.
- Я это знаю. Сын должен вот-вот подъехать и просил меня подождать его в своей комнате. Неужели я должен ждать его на ветру? - пытался убедить лэрд упертого стражника. - Я больной старик, я замерзну и заболею!
Стражник с подозрением смотрел на него, не зная, на что решиться. Прекращая его сомнения, с балкона дворца раздался громкий крик:
- Пропустите лэрда! Его просит госпожа Зинелла!
Истошный вопль заставил всех посмотреть наверх. На балконе стояла личная служанка Зинеллы, Антия. Она властно махала рукой, указывая лэрду на вход.
Начальник караула нехотя дал знак стражникам убрать алебарды. Лэрд проехал на дворцовую площадь, размышляя о порядках во дворце. По его мнению, за последнее время они изменились отнюдь не в лучшую сторону. Раньше без разрешения Беллатора или самого наместника к Зинелле никого бы не пропустили. И приказы Зинелла не отдавала, ей бы это и в голову не пришло.
Интересно, что будет дальше? Неужели страной будет править эта взбалмошная интриганка? И подумать только - он ей в этом помогает! Может быть, ему стоит отступить? Как это сделал нескио?
В душу ему глянули страшные глаза графа, и он пугливо поежился. Ничего не поделаешь, обратного пути для него нет.
Он поднялся по пышно убранной лестнице в крыло фаворитки. Стояла тишина, все было завешено черным крепом. Лэрд порадовался, что догадался облачиться в черный костюм.
Зинелла в глубоком трауре сама вышла к нему навстречу.
- Мой дорогой друг, как благородно с вашей стороны навестить меня в моем несчастье!
Он поцеловал ей руку и выговорил дрожащим от сострадания голосом:
- Мне так жаль! Такой выдающийся, подающий такие большие надежды мальчик! Это ужасно!
Зинелла усадила его на низкий диван, покрытый шелковой скользящей накидкой, и принялась без умолку разглагольствовать о своем ужасном горе, как она тяжко страдает, и как жестоки и безжалостны Сильвер и Беллатор, отправившие на верную смерть родного брата.
Лэрду неудобно было сидеть на скользком шелке. Он пытался поудобнее пристроить больную ногу, стараясь не опираться на нее, но скатывался на край дивана и был вынужден ее напрягать. Это его злило. Он не слушал глупую болтовню Зинеллы, всегда считал ее недалекой и подловатой зубастой щучкой, но не забывал сочувственно кивать в самых патетических местах, поднося к глазам белоснежный платочек.
С трудом дождавшись, когда в безудержно льющихся словесах наступит перерыв, он склонился к ней и проговорил:
- Ваш брат безмерно скорбит вместе с вами, и шлет вам подарок, который, как он надеется, послужит утешением в вашем горе. И просит вам передать: "ваша правая ножка стала еще прелестней".
Зинелла машинально поджала правую ногу и застыла как истукан, тупо глядя на лэрда. Тот вынул шкатулку и вложил в руку красотке. Она машинально ее сжала.
- Как, уже? - она не могла поверить своим глазам. - Но я не готова!
- Я всего лишь посыльный, - с нарочитой растерянностью улыбнулся лэрд. - Но, если вы хотите передать графу, что не готовы...
- Нет, нет, что вы! - ужас исказил ее лицо.- Не передавайте! Я просто растерялась от неожиданности. Но, конечно, я все сделаю так, как он хочет.
Лэрд нашел новую тему для разговора, давая собеседнице время прийти в себя:
- Во дворце слишком мало охраны, что случилось? Вам здесь не страшно? По городу шатаются толпы агрессивно настроенного быдла. Вдруг они вздумают поживиться сокровищами королевского двора?
Потрясенная приказом брата немедленно расправиться с покровителем, отцом ее детей, хотя и сама не раз думала об этом, Зинелла суетливо подтвердила, по привычке глупо кокетничая:
- О, конечно, страшно! Я осталась здесь одна из всей семьи наместника! Все меня покинули! И почти всю стражу пришлось отправить на поиски этой мерзкой девчонки, Агнесс!
Это имя сказало лэрду все. Итак, вот та закавыка, из-за которой граф был вынужден покинуть замок. Похоже, что экономка исчезла не с пустыми руками, а прихватив нечто чрезвычайно для графа важное. Поэтому тот и пустился за ней в погоню.
Он отклонил приглашение остаться на обед и откланялся, чувствуя, что общество Зинеллы неприятно ему так же, как и ее одиозного брата.
На обратном пути, пользуясь тем, что никто его не провожал, он пошел не коротким путем, а длинным, намереваясь выйти не через боковые, а через главные ворота. Потом ему пришлось бы идти в обход всего дворца, но, пока нога не болела, его это не смущало.
Он специально прошел по главной лестнице, перешел на половину давно не живущих здесь королей, и не встретил по дороге ни одного стражника. Да, Зинелла свято выполняла указания своего дражайшего братца.
Лэрд неспешно прошел до тронного зала и остановился возле трона. Он высился на постаменте торжественный и мрачный, закутанный в черный креп. Как должно быть, трепетали служанки, прикасаясь к этой опасной святыне! Это ж надо было додуматься - разрешить глупому мальчишке взять корону, воссесть на престол и провозгласить себя королем!
Он был не так прост, чтобы поверить уверениям Зинеллы о коварстве и подлости старших сыновей Медиатора. Наверняка Зинелла рассчитывала, что старинные предания просто бабьи сказки, ничего страшного не произойдет, и ее сын, выполнивший все условия древнего завещания, будет объявлен королем Терминуса.
Что ж, фаворитка лишний раз убедилась, что древним летописям нужно верить. И мальчишку ему вовсе не жаль. Вот только эта глупость запустила неуправляемую реакцию, с которой, похоже, никто не сможет справиться.
Еще раз посмотрев вокруг, лэрд вышел из тронного зала. Неторопливо спустился по боковой лестнице и появился из парадного входа, немало удивив этим караул, не ожидавший увидеть здесь гостя. Небрежно заявив им, что заблудился, что было вполне возможно, принимая во внимание огромные размеры дворца, пошел по окружающей дворец дороге.
Увидевший его издалека кучер поспешил навстречу. Карета остановилась возле лэрда, грум опустил подножку, он поудобнее устроился на мягких подушках и дал приказ ехать домой. Но по дороге передумал и приказал везти себя к маркизу Пульширу.