Медиатор искоса посматривал на нее, не понимая, что он мог найти в этой насквозь фальшивой, постоянно гримасничающей особе. Правы были его сыновья, утверждавшие, что на него навели морок. Но теперь морок пропал, и он видит перед собой не подобие первой жены, а чужую и неприятную ему бабенку с дурными замашками.
Они сели, как обычно, напротив друг друга. Зинелла без перерыва болтала, упиваясь собственным голосом и остроумными, по ее мнению, замечаниями, не замечая, как все больше и больше хмурится Медиатор.
Но вот ужин был окончен, и она с милой улыбкой поднесла к нему бокал с вином. Медиатор привычно взял вино и поднес к губам, внимательно следя за фавориткой из-под полуприкрытых веками глаз. Она явно нервничала, пытаясь скрыть нервозность за бессмысленной улыбкой.
- Как-то странно пахнет твое вино, Зинелла. Ты ничего в него не подлила? - внезапно спросил Медиатор, сурово взглянув на нее.
- Неет.., конечно, нет, - испуганно заблеяла она, отведя глаза в сторону. - Я же люблю тебя!
- Ты меня никогда не любила, не надо уж так нагло врать. Да и я тебя не любил. Но, чтобы доказать свою преданность, ты можешь выпить это вино за меня.
И он подал ей бокал. Она испуганно смотрела на него, не решаясь взять.
- Так, все понятно. Пей немедленно!
- Пощадите! Я же ваша жена! Я мать ваших детей!
- Жены не подсыпают отраву мужьям! Ты отравительница, и я заставлю выпить тебя эту гадость, как много лет пил колдовское снадобье из твоих рук! Пей, или я сам волью эту дрянь тебе в глотку!
Зинелла попятилась. Она никогда не видела Медиатора в таком гневе.
- Кто дал тебе яд? Молчишь? Я и без этого знаю - тебе передал его лэрд Патрем, а послал твой братец, граф Контрарио. И после этого ты смеешь заявлять, что любишь меня?
Зинелла гордо вскинула подбородок.
- Да, я всегда тебя терпеть не могла, гнусный старикашка! Меня заставили лечь в твою постель, но ты всегда был мне противен!
Медиатор, считавший себя мужчиной в самом расцвете, рассвирепел. Схватил ее за горло и влил в нее весь бокал вина. Она захрипела, в ужасе глядя на него остановившимися глазами.
- Что, не понравилось? Это тебе за все те годы, проведенные с тобой. За все несправедливости, которые я совершил под твоим мороком!
Зинелла упала на пол и схватилась за живот, уверенная, что умирает. Медиатор с презрением посмотрел на нее и вышел. В гостиной сидели дамы, о чем-то негромко судача. Увидев наместника, поднялись и сделали реверанс.
Медиатор кивнул в сторону трапезной.
- Идите к Зинелле. Она умирает. Выпила вино, приготовленное для меня. Думаю, вы еще успеете с ней попрощаться. Детей к ней я приводить запрещаю. - И вышел.
Дамы кинулись трапезную. Там посредине остатков пищи корчилась от боли Зинелла. Она пыталась вызвать рвоту, и ей это удалось. Брезгливо морщась, дамы подхватили ее под руки и увели в спальню. Вызвали служанок, раздели бывшую фаворитку и уложили в кровать.
Зинелла в ужасе повторяла:
- Я умираю! Мне плохо, мне ужасно плохо! Позовите лекаря, позовите лекаря!
Дамы молча, не двигаясь, стояли вокруг кровати, с нетерпением ожидая ее конца. За лекарем идти никто и не подумал. Бывшая фаворитка слабела с каждой минутой. Вот она вытянулась на кровати и испустила последний вздох. Они отошли от кровати и стали негромко совещаться, что же им делать дальше.
- Нужно пойти сообщить об этом Медиатору. Пусть он и сердит на нее, но именно он должен распорядиться об ее похоронах.
Две самых отважных дамы отправились к наместнику.
Он выслушал их с полным спокойствием.
- Преставилась? Замечательно. Но никаких приготовлений к пышным похоронам я делать не собираюсь. Разденьте ее, натяните на нее платье какой-нибудь служанки, снимите все украшения. Ночью ее без отпевания закопают на городском кладбище для бродяг и разбойников. Она недостойна похорон.
Дамы в ужасе принялись заламывать руки. Они не любили ее, но такое святотатство над трупом их ужасало. Но Медиатор сурово напомнил:
- Не забыли, что на ее месте должен был я? Это мне она готовила такую участь. Так что прекратите глупое неповиновение и делайте, что вам приказано.
Им пришлось уйти. Придворные дамы были удручены приказом наместника. Как бы там не было, а Зинелла жила с ним больше пятнадцати лет. И должна была быть похоронена пусть не пышно, но достойно.
Но они выполнили его приказ.
Медиатор вызвал к себе Криса.
- Возьми надежного стражника и увези Зинеллу в город. Усади ее возле какой-нибудь таверны и дай в руки бутылку.
- Вы хотите, чтоб ее похоронили как бродяжку, в общей могиле? - Крис тоже не мог понять подобной жестокости.
- Посмотрим, посмотрим.
Странные слова Медиатора обескуражили верного служаку. Что Зинеллу нужно было казнить, в этом у него сомнений не было. Но чтоб хоронить не по-христиански, этого он понять не мог.
- Боишься, что ее неупокоенная душа будет пугать тебя по ночам? - зловеще пошутил Медиатор. - Не бойся. Ничего такого не будет.
- Но почему она умерла? Мы же подменили яд.
Медиатор как-то хитро взглянул на него.
- Видимо, яд был слишком силен, раз его ничтожные остатки все-таки сделали свое дело.
Крис вспомнил о моментально сгоревших цветах.
- Да, похоже.
- Постарайтесь, чтоб никто вас не видел. Это очень важно. И стражник должен быть по-настоящему верным человеком.
Начальник стражи знал, что любого можно сбить с пути истинного. Был бы хороший посул.
- Я и сам могу ее увезти. Тогда об этом точно никто знать не будет.
- Хорошо, - одобрил его наместник. - Это проще. Чем меньше людей будет об этом знать, тем лучше.
Крис вошел в опочивальню Зинеллы. Там вокруг последнего одра своей госпожи сидели одетые во все черное дамы.
- И чего вам горевать? - Крис чуть понизил голос из уважения к смерти. - Теперь вы свободны. Никто не будет отдавать вам идиотских приказов надменным тоном. И прислуживать жалкому ублюдку вы не будете.
- Мы не горюем, - с достоинством ответила ему одна из женщин. - Мы соблюдаем церемониал.
- Хорошо, вы свободны. Я унесу ее. - Он намеренно не сказал, куда, а они не спросили. Им и в самом деле незачем было это знать. Никто из них цветы на ее могилу носить не собирался.
Крис завернул Зинеллу, обряженную в платье из грубого некрашеного полотна, в покрывало с ее постели, взвалил на плечо и вынес из дворца. Бросил в крестьянский возок, в котором привозили продукты из ближайших деревень, сам сел на козлы и погнал в город. Он пропустил несколько заведений, показавшиеся ему слишком уж людными, прежде чем остановился возле более-менее тихого кабака возле самой заставы.
Возле него никого не было. Он вытащил из возка бесчувственное тело Зинеллы, усадил возле бочки, сунул ей в руки бутылку с остатками вина, и угнетенно покачал головой. Не по-божески это. Но приказ есть приказ. Он снова сел на облучок и погнал карету обратно.
Когда он проезжал под дворцовыми воротами, над ним раздалось оглушительное воронье карканье. Звук был такой же невыносимо громкий, как днем, во время поминальной речи Медиатора.
Крис безнадежно опустил голову, понимая, что грядет что-то страшное.
Конец первой книги
первой трилогии "Начало пути"
саги "Серебро ночи"