-- Охрим. Четверо. Разом. По крыльцу.
Свита "братца" ещё с мечами стоит - бой не кончен.
-- Э-э-э...
-- В кого попадут.
Там сперва не поняли. Потом посыпались. Кто назад, кто вперёд, кто в стороны.
Выживальщик, однако. Высокой пробы. Выкарабкался из-под застреленного боярина. Подал моему бойцу меч.
-- Оную персону ободрать. Взять в узы. В поруб. Сторожить. Побежит - рубить.
Дальше... обычная фигня. С осложнениями.
Коллеги мои про такое... не очень. Если по простому: разгребание дерьма. Своего, союзного и вражеского.
Плохо. Плохо то, что не тотально. Всех убивать-резать - понятно. Никого не трогать - тоже понятно. А вот "пропустить через грохот, отделить избоину"... тяжко и трудоёмко. Да ещё и нормальной команды нет. Понятно, что дорогой я к людям присматривался, разговаривал, но... есть сомнения. В чём сомнений нет: будут грабить. Русские гридни, что княжеские, что боярские... "Охулку на руку не кладут" - кладут чужое.
Ладно, хотули - после. Сперва казна. Имение княжеское. Ну, и боярское, и церковное. Всё, взятое в крепости - в кучи.
-- О, Святополк! Эк тебя по оплечью... Ты б поберёгся.
-- На службе Государя Русскаго живот свой сильно беречь - ворогов тешить.
Мда... Грамотный мужчина с умением чётко формулировать. Поэтому Остомысл его по делам разговорным посылал?
-- У тебя плотники есть? Надобно виселицу построить. На три персоны.
-- В-виселицу? На... на три?
Напомню: на "Святой Руси" не вешают. По экономическим соображениям. Верёвка, столбы... дорого это. Проще ссечь голову. Мечом или топором.
Вот и улыбочку снесло. Он, кажись, под "тремя персонами" понимает трёх князей, кто со мной пришёл.
-- Есть среди бунтовщиков деятели, коим надлежит организовать встречу. С Господом. Наибыстрейшую. Вон там, перед папертью пусть поставят.
Ванька-вешатель? Что ж, компания с такими прозвищами у меня не худая. Неоднозначная, но, безусловно, все за Россию радетели. Столыпин, Муравьёв, Александр II... "Ванькин галстук" по типу Столыпинского? - Не, сперва надо просто галстуки организовать, туземцы такую деталь мужского туалета ("туалет" - не то, что вы сразу представили) не знают.
Вставало солнце. Серый сумрачный рассвет в наполненном морозным паром воздухе. В "окольном городе" выли бабы, в детинце стояли на коленях мрачные мужики. С вывернутыми за спину руками, частью в белье, частью битые.
Похоже, как когда-то на Волчанке.
Похоже. Да я не тот. В спутниках своих. В одежде и теле. Главное - в мозгах и душе. Своих. Двадцатьперовековых. Всё более становящимися двенадцативековыми.
Это хорошо или плохо? - Кому как. Мне? - Мне больно, противно, страшно. Страшно ощущать себя действующим экспонатом из музея русского средневековья. Необходимо. Уже не для выживания своего. Для уничтожения. Вот этого всего, музейно-экспонатного. Пусть они, экспонаты, там, в витринах под стеклом. В жизни - не надобны.
-- Братия, князья русские. Славная господа боярская. Воины храбрые, люди добрые. Государь наш, посылая меня, дал мне грамотку золотую. Вот она. Сим повелевает Государь творить суд и расправу именем его. Всякое слово и дело моё есть слово и дело Государя нашего.
Стою на крыльце св. Иоанна, толпа заполнила площадь. Мои гридни, чужие, пленные. И местные. Уже как-то... шевелятся, не умирают. Даст бог, и не умрут. А расскажут другим таким же. Народу русскому.
-- Властью данной мне Государем объявляю суд над зачинщиками мятежа, над изменниками присяге. И первый из злодеев - князь Ярослав Изяславич.
Трое других князей сидят рядком на лавке сбоку. Хорошо, что сидят. Публичный суд над русским князем - дело редчайшее. Так когда-то Мономах с другими судил Давида Игоревича, "ослеплятеля". Сидя с ним на одном ковре. Так, через полвека, будут судить галицких князей, выкупившие их из мадьярского плена и приговорившие к повешению, галицкие бояре.
Миша потрясённо смотрит на меня, открыв рот. Такое увидеть... ну эт вооще! Города на копьё берут куда чаще, чем князей судят!
Кандальник хмуро рассматривает свои руки в рукавицах. Его в кандалы сунули без суда. Преступно. Если "братца" осудят, то и обидчикам Глебовичам такое пройти придётся. По правде. Не по прежней, где князь отвечает по делам только своим уделом. А по новой, государевой. По которой тех злодеев, как его когда-то, в оковы закуют да в пустой двор под дождь да снег кинут.
Весело посматривает по сторонам Миссионер. Всё закономерно, предсказуемо. Да, "братец" накосячил. Сбежал от Государя, поднял мятеж, куча народу побита. Вон, под мостом мертвяки в три ряда лежат и ещё прибавляется: выкидывают и из города, и из крепости. После отвезут куда-нибудь, отпоют и закопают.