Надо рассказать Сонечке, что папа больше не будет жить с нами. Она уже взрослая девочка, и ее мнение мне тоже важно. Что она об этом думает?
Дочка сидела за столом и рисовала. В будущем хотела отдать ее в художественную школу, у нее явный талант. Рядом возились близняшки. Я обняла Сонечку и поцеловала в макушку.
— Красиво у тебя получается. Ты настоящий художник.
— Спасибо, мамочка. Мне нравится рисовать.
— Пойдем на кухню, я хотела с тобой поговорить.
Соня посмотрела на меня внимательным взглядом и вложила ладошку в мою руку. Я привела ее на кухню. И как можно мягче сказала:
— Милая, так получается, что мы с папой больше не можем жить вместе. И он не будет приходить каждый вечер к нам.
Глаза ребенка расширились, она всхлипнула, подбежала ко мне и крепко обняла:
— Мамочка, только ты меня не бросай.
— Что ты, Сонечка. Мы всегда вместе.
До чего же я была слепа. Но вовремя мне открыли глаза.
Два с половиной часа я провела в развлечении дочек. Разговор с предателем будет, а дети не виноваты, и мама им нужна.
Без пяти шесть вечера я услышала, как открывается дверь. Увидела Прохора и, подлетев к нему, залепила со всей силы пощечину.
— Алешка, значит, у тебя есть мерзавец.
Глава 4
Анастасия
Его щека мгновенно покраснела, и он инстинктивно прикоснулся к ней. Я наблюдала, как его глаза расширились, а брови поднялись, но он справился с собой. Ледяной взгляд окатил меня, как из душа, и я услышала его равнодушный голос:
— Не знаю, как ты узнала, но это даже к лучшему. Мне больше не надо играть роль любящего мужа. Сам хотел вечером тебе рассказать и поэтому хочу разговаривать с адекватной женщиной, а не с истеричкой. Подумай над этим, пока я гуляю с дочками.
Слезы появились на глазах, и я тихо всхлипнула. Человек, которого я любила шесть лет и думала, что он моя половинка, говорит мне такие обидные вещи. Дыхание застряло в груди от осознания, что Прохор даже не раскаивается. И не пытается оправдываться. Сейчас смотрел сквозь меня и, видимо, ждал детей, которые были увлечены игрой.
Я услышала радостный визг, и мимо меня пробежали близняшки, которые повисли на отце. Он, больше не сказав ни слова, ушел с ними. Медленно приходила в себя и поняла, что он не взял с собой Сонечку. Я прошла в комнату и увидела мою девочку. Дочь сидела за столом, но, видимо, ждала меня.
— Мамочка, ты плачешь и с папой ругаешься?
Я обняла мое сокровище и поцеловала в макушку. Хотелось ощутить, что я сейчас не одна.
— У папы есть другая семья, Сонечка, и он уйдет к ней. Поэтому мы скоро поедем к бабушке и дедушке.
— Он меня не замечает, а сестрам будет тяжело без него.
В ее глазах появились слезы. Она обняла меня.
— Доченька, я понимаю, тебе больно. Прости меня, что я раньше этого не замечала. Главное, знай, что я тебя люблю.
— Мамочка, я тоже тебя люблю.
Корила себя за причиненную боль дочери и твердо решила исправить это в будущем. Еще раз поцеловала и попросила Сонечку порисовать.
Я позвонила маме. Она возмущалась и плакала, но оказала мне такую нужную поддержку и заверила, что они с папой нас ждут. После разговора с ней стало легче, и я поняла, что возвращение в родной город будет правильным решением. Здесь меня ничего не держит. Но теперь я не знала, чего ждать от мужа. На что он готов, ради другой семьи? Оставила заявку в адвокатской конторе и получила краткую консультацию. Как я и думала, на имущество претендовать не могу. Бизнес и квартира были оформлены до брака. Отец Прохора боялся, что сын ошибется и женится не на той. Но я никогда на это не обращала внимания. Когда я уезжала с мужем в Хатаванск, мечтала о счастливой семейной жизни и доме, наполненном смехом детей. Потом у нас родились дочери, я улыбалась и думала, что, когда мы будем старенькие, купим дачу, и нам будут привозить на лето внуков. Я любила Прохора и жила только им и детьми.
Оставались алименты, и я только надеялась, что муж не будет мерзавцем и будет платить достойную сумму. Можно договориться самим или через суд. Может, об этом он хотел поговорить? Близняшек он любит и не оставит их без обеспечения.
Прохор вернулся в полдевятого, и пришлось еще полтора часа изображать перед близняшками искреннюю радость. Рано им еще узнать правду.
Но сейчас дети спали. Я ощущала частый пульс и сильное сердцебиение, все мое тело было напряжено, когда я присажилась за стол и скрежетала зубами от спокойного вида Прохора. Он делал вид, что ничего не происходит. И мы пришли выпить чай после того, как уложили детей спать. Когда я уже хотела начать разговор и сказать, что подала на развод, муж поднял руку и решительно остановил меня.