— Вы не нашли Лоре? — Меня окатило запоздалым страхом. Как я могла спросить о ней? — Девушка, иномирянка из семьи Вашто! Они с момента ее попадания в мир, кормили ее черной магией и разбудили в ней черный поток! Она…
Теофас выставил руку, останавливая поток слов, и порывисто вскочил, дергая бархатный шнур, подобранный тон в тон под шторы. Устаревшее средство связи со слугами и охраной, оставленное императором в память о предках, изобретших эту систему.
Не прошло и минуты, как в комнату ворвался небольшой отряд стражи во главе со здоровенным мужиков, смахивающим на разбуженного медведя.
— Семью Вашто ко мне, быстро, в полном составе. Поселить по одному. Имущество под арест до окончания расследования.
Его сухой отрывистый голос не вязался с психотипом обаятельного золотоволосого принца, овеянного флером неземной красоты. Передо мной был готовый император, запертый в тело молодого, обманчиво легкомысленного дракона. Интересно, сколь многие были обмануты его внешностью? А вот Рейнхард и Лилен, судя по равнодушным физиономиям, знали Теофаса получше и не удивлялись метаморфозам.
Остаток дня у нас ушел на попытки сопоставить информацию.
Втроем, как заговорщики, мы заперлись в спальне, тайком от многочисленных министров, рвущихся к Его Величеству. Драконы уничтожали стратегический запас сладостей, найденный и распотрошенный хозяйственным Теофасом, а мне благородно отдали единственный стейк.
— Жена моя здесь жила, это ее покои. Страшно любила сладости, но вы двор не знаете… Ни одной лишней печеньки для принцессы, чтобы вечно стройная, вечно бледная… Помешались на облике неземной утонченности. Вот и завелось у нее хобби: охотится на сладости, добывать всеми правдами и неправдами и прятать от собственных фрейлин. Не то донесут по глупости. Или проболтаются…
Мне ужасно хотелось спросить у Теофаса о его жене: кто она, где она, почему ее нет сейчас здесь, но Рей едва заметно качнул головой, и я выбросила из головы затею.
За нашим перекусом выяснилась информация о биполярности иномирной магии, и меня заставили несколько раз пускать поток, меняя с черного на белый и обратно.
— Я же говорила, — Лилен удовлетворенного наблюдала за потрясенным Теофасом. — Черная магия только выглядит черной, но какой она станет, выйдя на свет, зависит от носителя.
— Одна черная магия выглядит очень черной, — Теофас взъерошил золотые кудри, устало откинувшись на кресле. — Вот что, дружище…
Знакомое слово царапнуло напоминанием о Клависе, но уж без горечи — я отпустила, смогла простить. Там, в пустыне, переосмыслились многие вещи. Зато Рейнхард весь подобрался, словно хищник, готовый к прыжку, воспоминания о друге еще причиняли ему боль.
— О том, что твоя Истинная — черный маг говорить нельзя, сечешь? Это сейчас мы все свалили на темный артефакт и Байлока, но придворным не может почудится темная магия дважды. Не получится легализовать суеверия. Я сам на троне сижу только одной половиной, второй я в могиле, и неизвестно, выживу ли. Врагов у меня больно много.
— Просто убей их всех, — пробормотала Лилен. — А меня того самого… легализуй. И Клео легализуй. Пусть радуются, что у тебя в подчиненных магиня с силой первородного дракона. Плетет амулеты, души удерживает…
— Кого их? Как я не стараюсь, ловлю только пешек. Паутину вокруг меня плели задолго до моего рождения, думаешь, легко поймать паука?
Брат с сестрой снова заспорили, но было видно, что Теофас огрызается без огонька. Все-таки разрывы в его ауре выглядели очень многообещающе — в самом плохом смысле. Все эти недоброкачественные пятна на золотой ткани его магии, бугры, трещины и… что-то еще. Неуловимое, страшное, затаившееся в глубине, подобно тому самому пауку, о котором он рассуждает.
— Сделаю тебе амулет, молодой император, — сказала ворчливо. — Но только жизнь он тебе не сохранит и от темноты не спасет. Тебе нужен другой Осколок. А мое дело плести и шить, ткать и резать, подобно остроглазой Леяш. Ищи. А если не найдешь, я отправлю в круг перерождений твою душу, когда ты умрешь.
Не удержавшись тронула его ауру, осторожно касаясь маленького темного сгустка, потерла, как если бы пыталась отмыть чернильное пятно… И очнулась.
Оказалось, я стою наклонившись над Теофасом и яростно тру его щеку.
— Какой осколок? — Теофас быстро схватил меня за руку. — Как его найти?
Беспомощно оглянувшись, я уставилась на бледного Рейнхарда. Он уже успел встать за моей спиной, мягко обнял за плечи.