— Клео, поторопись!
Нир Байлок, увидев в моей руке портальный артефакт, взревел от ярости, применяя драконий Зов. Ифриты множились, словно рождались из песчинок, и скоро перед глазами рябило от разноцветных тканей, рыжих волос, смуглых тел, горящих бликами доспехов. Теофас виднелся далекой точкой, занесенной песком. Кажется до него все-таки добрались ифриты.
Подступающий ужас сдавил мне грудь. Я исчезну, сбегу в Лост, прикрываясь именем своего мертвого Истинного, а Рей останется здесь, в песке. Белая рубаха будет биться от ветра над бездыханным телом, пока песок не заберет его в свою утробу.
От этой мысли туман из моих рук словно сошел с ума, разбегаясь черными волнами по пустыне, но толку от него было немного. Сначала он замедлял движения ифритов, но чем дальше расползался по пустыне, тем быстрее терял свои свойства.
Я должна была что-то сделать!
— Успокойся, — прозвучал в голове знакомый голос. — Клео, ты не способна управлять собственной магией, ты же не дракон. Прекрати чадить, как плохая хозяйка на кухне, а делай то, что умеешь лучше всего.
Добродушный смех моего волка успокаивал, поэтому я закрыла глаза, сосредотачиваясь на его голосе. Что я умею лучше всего?
Заклинать.
Я умею заклинать. Амулеты, бусины, нити, ткани, камни… Но что я могу заклять здесь? Собственную цепь на ноге? Или платье? Даже если смогу, то как же я передам его Рею?
Нет, нужно что-то иное, что соприкасается и с Реем, и со мной, и с ифиритами, и с Байлоком…
Я подняла к лицу ладони, на которых застыл песок. Песок — плохо проводит силу, но прекрасно держит заклятие, из него получится сильный амулет на защиту Рея, сильный амулет на смерть ифритов. Я взглянула на сильных, полных цветущей жизни ифритов, приведенных сюда против воли, а потом зажмурилась.
Заклинание рождалось само. Сильное, славное, законченное и совершенное, как жемчужина, которую достают ловцы рыб из восточного моря.
С силой я ударила по песку ладонями, и магия весело рванула в мириады песчинок, превращая песчаное плато в единый боевой амулет.
Синее пламя откидывало ифритов от Рея, превращая в факелы. Мантия на Байлоке пылала все той же синевой и тот с ревом, сбивал его жезлом.
Магия лилась из моих рук, словно была водой, и никак не могла закончится, губы шептали заклинание.
В какой-то момент Рейнхард обернулся ко мне. Он что-то кричал, рвался ко мне. Но синее пламя, которым горел, казалось, весь мир, не пускало его ко мне. Я не отрываясь смотрела ему в глаза, пока, наконец, не наступила темнота.
28. Двое
Предполагалось, что я не выживу.
Мол, магия так разгулялась, что забыла о бренности своего сосуда. Еще немного, и сосуд пришлось бы менять. Магии, уважаемые дракониры, хоть бы хны, а вот сосуду…
Обо всем это я узнаю сквозь мутный, тягучий сон, который не дает отдыха. Я слышу голоса людей, бурно обсуждающих мое здоровье, голос Рея, к которому тянусь изо всех сил, и ворчание своего волчка.
— Надо же было додуматься до такого! Песок! Ты бы еще звезды магией начинила, чтоб умереть наверняка.
Я представляю звезды, которые рванут сверхновой, чтобы магия могла наполнить мир, и хмыкаю. Голоса сразу замолкают, и около меня начинается суета. Меня переворачивают, дергают за руку, проверяют магически, после сгребают в объятия, где становится спокойно и правильно. Это Рей меня обнимает. Его я узнаю всегда.
— Проснись… Никогда… вечно…
Его слова я, скорее угадываю, чем слышу, и очень хочу проснуться. Мне не нравится отчаяние в голосе Рея.
Постепенно голоса смолкают. Их становится меньше, они приходят реже, даже мой волк все больше спит, словно переродился кошкой. Я все реже барахтаюсь в трясине сна, позволяя водам невидимого времени нести меня по течению. Очень скоро единственным голосом, который я слышу, остается голос Рейнхарда.
Он крепко обнимает меня и рассказывает о странных городах, которые когда-то посещал по долгу службы.
— Однажды я был в городе, где сутки напролет палило солнце. Веи жили под землей, прячась от жары, а на поверхность выходили только ночью. Меня едва не сожгло собственной броней, пока мы проезжали через этот город. Нам помог один ребенок, который провел отряд подземным лабиринтом, тайком от жителей… Они собирали номар, магическую руду, из которой точат военные копья и собирают зерцало, они боялись нас. Я дал тому ребенку свое кольцо, чтобы однажды вернутся и найти его.
Еще он был в городе, полностью построенном на воде, где жители ели только рыбу и водоросли, а на суше теряли устойчивость и падали друг за дружкой, как домино, которое толкнули пальцем. О, он видел множество городов… Был в городе, где никогда не бывает солнца. Поэтому однажды, когда над домами взошло солнце, горожане ослепли все до единого, кроме младенца, который родился в этот день у бедной крестьянки. Клео, Клео… Ты ведь не хочешь, что я жил в таком городе?