Но в ту ночь я пряталась в объятиях любимого мужа, и не хотела думать больше вообще ни о чем.
5
Весь день я отмахиваюсь от ползущих в голову мыслей. Особенно после того, как утром муж специально опоздал на работу, задержавшись в нашей кровати. Перед внутренним взором мелькают горячие картинки смятой хлопковой простыни, и его сильные руки на моем теле.
Я знаю, что на работу муж опаздывать очень не любит. И сегодня задержался лишь из-за моей истерики ночью. Хотел уделить мне внимание. Доказать, как сильно он любит.
И доказал. Один раз, второй. А перед уходом и третий — в прихожей.
По моему телу идет приятная рябь, а внизу живота до сих пор пульсирует теплыми спазмами от этих картинок.
Я улыбаюсь, подпевая музыке из умной колонки. Готовлю Руслану обед. Мне нравится быть с ним такой — женщиной до последней клеточки тела. Мягкой, покорной.
Дарить любовь и заботу. Приносить котлетки, чтобы он не травился едой из кафе. До вчерашнего дня мне почему-то такая мысль в голову не приходила. Но теперь я хочу сделать домашний обед — нашей традицией. Одной из многих. Пусть Руслан видит, как я забочусь, и переживаю о том, что он ест.
Вкладываю всю свою душу, пока готовлю любимому. А потом привожу себя в порядок. Уделяю внешности чуть больше внимания, подсознательно желая выглядеть лучше, чем было вчера. Мало ли сколько Тамар я встречу сегодня.
Но пробки на дорогах столицы делают свое дело — к привычному обеденному времени мужа я немного задерживаясь, и приезжаю в его офис, когда он пустует.
Секретарь вежливо сообщает, что Руслан Евгеньевич ушел на обед. Скорее всего он в кафе через дорогу, и я направляюсь туда.
Я сжимаю в пальцах бумажный пакет, пока шагаю по пешеходному переходу. Машины гудят, вокруг куда-то вечно торопятся толпы людей, меня окружает облако разнообразных парфюмов, и от этих запахов опять начинает мутить.
Я хмурюсь. Тону в своих мыслях. Почему чувствую себя настолько неважно в последние дни?
И догадка осеняет спонтанно. Настолько, что ноги врастают в асфальт посередине дороги.
Мне нужно проверить свой цикл. Мысленно подсчитываю нужные даты. С удивлением понимаю — задержка.
Беременность?
Быть такого не может.
Нет, мы с Русланом хотим детей. Очень сильно. Но… у меня есть проблемы. Диагноз поставлен, и единственный путь — это ЭКО. Мы не торопимся. К чему нам спешить? Когда придет время и мы будем точно готовы — возьмемся за дело.
Тоненькая нитка надежды в душе вспыхивает, и тут же тлеет словно сгоревший фитиль. Нет. Мы пытались тысячи раз. И каждый раз промах. Я не позволю себе понадеяться, чтобы потом плакать в ванной от собственной неполноценности.
Но мысленную пометку в голове «Купить тест» все же делаю.
Наверное из-за таких шоковых мыслей я не вижу вокруг себя ничего, когда дохожу до кафе. Шагаю по тротуару, скользя пустым взглядом по оконным стеклам, игриво сверкающим в солнечном свете.
И, когда вижу сквозь стекло мужа — даже не сразу это осознаю.
А когда понимаю, не могу взгляд оторвать. И сердце вновь обречено проваливается вниз живота.
Потому что он не один. А с Тамарой. Опять с этой чертовой девицей, что вчера так упорно намекала мне что между ними… Что? Роман? А она действительно намекала? Или я себе придумала то, чего нет?
Шумно сглотнула, и даже не обратила внимания, когда один из прохожих больно задел меня плечом, куда-то спеша.
Я невольно попятилась, не отрывая взгляда от профиля мужа. За столиком они были только вдвоем. Перед Тамарой чашечка кофе исходящая паром, а перед Русланом стакан воды и тарелка со стейком.
Силясь утихомирить подрагивающее дыхание, я сморгнула. Но картинка никуда не пропала. На губах девицы нежно-розовая помада и не менее нежная улыбка, посланная моему мужу.
Счастье, что он меня увидеть не может. Для этого Руслану пришлось бы обернуться.
А вот лицо Тамары я вижу отлично.
Как и она меня.
Бросив случайный взгляд, она отворачивается. А потом возвращает его — чудь удивленный, прищуренный.
Ориентируется за долю секунды. Гордо вскидывает свой подбородок. Перебрасывает одну длинную ногу на другую — не менее длинную.
А потом тянет руку и накрывает ею пальцы Руслана.
И этот характерный жест в один момент разбивает мою надежду на счастливое семейное будущее. Его нельзя толковать по-другому.
Так не прикасаются к боссам.
Только к любимым мужчинам. К тем, с кем ты состоишь в романтической связи.
Мне так больно, что не хватает дыхания.
Кажется, с губ срывается какой-то болезненный стон. И я тут же отворачиваюсь. Прячусь в толпе, по инерции уходя с ней чуть дальше.