— Рита, ты как? — спросил профессор.
— Всё хорошо, спасибо. — Ответила я.
— В общем, у нас ЧП. — Сообщил он.
Да что ж такое-то происходит?! Что не день, то происшествие какое-то! И что произошло на этот раз?
Глава 38
Маргарита
— Что случилось? — Спросил Константин.
Сердце замерло в ожидании ответа. Что ещё могло произойти? Неужели мой отец успел что-то предпринять против этой клиники и профессора Троицкого?
Ведь ему же ничего не стоит снова сломать чью-то жизнь, уничтожить чей-то бизнес и всё в угоду себе и своим амбициям.
— К нам в тяжёлом состоянии везут беременную женщину. — Заговорил Троицкий.
— А почему к нам? А не в роддом? — задал вопрос Варламов.
— Её везут к нам по скорой, потому что она попросила об этом. — Ответил Виктор Яковлевич. — Дело в том, что это та самая пациентка, у которой ребёнок с пороком сердца.
— Что?! Но ей рожать только через два месяца! — на эмоциях произнёс Константин.
— Она попала в аварию. Её муж в тяжёлом состоянии, он весь удар взял на себя, что бы спасти жену и ребёнка. Так что сама она, можно сказать, не пострадала. Но у неё начались преждевременные роды.
— И что нельзя ничего сделать? Остановить их, положить её на донашивание? — волновался Варламов.
— Нет, их очень долго из машины доставали. Поэтому теперь только роды. — Так же очень взволнованным тоном ответил Троицкий. — И как ты понимаешь, профессор Игнатьев не успеет приехать.
— Я-то это понимаю, но что теперь делать? — Константин потёр лицо руками.
— Я ему позвонил, будем пытаться спасать ребёнка сами. — Развёл руками Троицкий.
— Но это безумие! У нас нет соответствующей квалификации, у нас в центре никто никогда не проводил подобных операций! — возразил Костя.
— Я два раза работала с профессором Игнатьевым. — Вступила в разговор я, правда пока ещё не совсем понимала, о чём сейчас шла речь. — Вы можете рассказать, что происходит?
— У нас есть беременная пациентка. Она ждёт ребёнка с тяжёлым пороком сердца. — Начал рассказывать Виктор Яковлевич. — Я не знаю, что за шарлотан её наблюдал, но на ранних сроках беременности порок не обнаружили. Да и она категорически отказывалась прерывать беременность. Мы наблюдали её с того самого момента, как она встала на учёт в нашу гинекологию. В принципе у её ребёнка был шанс, если операцию провести сразу после рождения. Мы связались с профессором Игнатьевым, пересмотрели кучу материала, мы готовились к родам через два месяца, назначили дату родов. И вот сейчас она попала в аварию.
— Можно мне ознакомиться и историей болезни? — спросила я, понимая, что у нас очень мало времени.
— Рита, ты уверена? — спросил Варламов. — Случай очень серьёзный.
— Да, я уверена. — Решительно ответила я. — В любом случае у нас нет выбора. Мы должны спасти и мать и ребёнка.
— Тогда будем готовить операционную, я соберу бригаду врачей. — Ответил Троицкий и вышел из кабинета.
— Рита, ты уверена? — переспросил меня Варламов. — Это очень рискованно. Тем белее после того, что у тебя произошло недавно.
— Мне не привыкать! — ответила я. — Давай готовиться к операции. У нас мало времени.
Потом к нам доставили пострадавшую женщину, у которой уже полным ходом шла родовая деятельность. Поэтому мы успели подготовиться к операции в самый последний момент.
Из истории болезни я поняла, что случай не просто сложный, а очень тяжёлый. И лишь малый процент таких детей выживают после рождения. Тут важно действовать слаженно, и на счёту не то что каждая минута, а каждая секунда, даже доля секунды. Одно промедление и случится не поправимое.
Усугубляло так же и то, что роды были естественные, а не путём кесарева сечения. Да и ребёнок ко всему этому недоношенный.
Но у малыша был этот шанс, и мы должны, нет, обязаны его использовать.
Самостоятельно я таких операций не проводила, хотя ассистировала два раза профессору Игнатьеву. Правда там случаи были куда проще, да и операции были заранее спланированы.
Поэтому сейчас мне нужно было включить все свои ресурсы, использовать все свои знания и опыт, чтобы дать шанс этому маленькому человечку на жизнь в этом мире.
Профессор Троицкий был прав, когда сказал, что в его клинике работают лучшие. Такого слаженного коллектива я не видела нигде. Сейчас работали акушеры-гинекологи, неонатологи, хирурги, дежурили реаниматологи и мы, кардиологи.
И всё было настолько слаженно, словно часовой механизм. Поэтому малыш был просто обязан выжить в данной ситуации…
Я не знаю, сколько прошло времени, но мы смогли это сделать. Мы спасли жизнь этому маленькому крошечному человечку весом всего два килограмма. И пусть он сейчас находился в реанимации под наблюдением неонатологов, но он жил, он дышал, а его сердечко отмеряло удары его первых минут жизни вне утробы матери.
Пока я была на операции, я отключила чувства, но когда всё закончилось, я ушла к себе в кабинет и разрыдалась.
А в моей памяти до сих пор стояло выражение лица матери малыша и его мольбы спасти её ребёнка.
Я закрыла дверь, опустилась на пол и заплакала. Мне сейчас было это просто необходимо, чтобы выпустить из себя все, что произошло сегодня.
Именно в таком состоянии меня и застал Варламов.
Увидев, что я сижу на полу, он подскочил ко мне и, подняв, обнял, крепко прижав к себе.
— Ну, ты чего? — спустя какое-то время спросил он, взяв моё мокрое от слёз лицо в свои сильные ладони. — Мы его спасли! Ты его спасла! Слышишь? Ты его спасла! — успокаивал меня Костя. — Ты настоящий профессионал, ты врач от Бога, и я очень рад, что ты теперь в нашей команде. Рита, то, что девочка жива, только твоя заслуга! — успокаивал меня он.
Глава 39
Маргарита
Как я сейчас была благодарна Косте за поддержку! Потому что она мне сейчас была жизненно необходима. Потому что после разговора с отцом, потом с Костей, плюс эта операция напрочь выбили меня из колеи. И у меня больше не было сил держать всё в себе. Я просто устала быть сильной! Устала бороться с отцом, потому что бороться с ним, всё равно, что против течения плыть.
— Как рука? — спросил Варламов, усадив меня на диван.
— Не знаю. — Пожала плечами я. — Я о ней даже забыла.
— Но синяк он тебе всё-таки оставил. — Осматривая моё запястье, пришёл к выводу Костя. — А вообще я поражаюсь твоей выдержке, ты настоящий профессионал. Не каждый сможет вот так вот после всего, что тебе сегодня пришлось пережить, провести такую сложную операцию. Рит, — Варламов протянул мне чашку с горячим чаем, — можно я задам тебе один вопрос? Если ты не готова будешь ответить, я пойму.
— Задавай. — Разрешила я.
— Что за история была у тебя на предыдущей работе? Почему на тебя инициировали проверку?
— Ты наводил обо мне справки? — прямо спросила я.
— Нет, мне на почту пришло анонимное письмо. Точнее на почту нашей клиники. — Уточнил Варламов. — Так вот, в нём говорилось, что ты превысила свои полномочия. Это правда?
— Я делала операцию внебрачной дочери моего мужа. — Я поставила чашку на стол и отошла к окну. — О том, что Слава её отец, я узнала за несколько минут до операции. Уже нельзя было ничего отменить, с девочкой работал анестезиолог. Да и не имело это никакого значения, малышка тут не при чём.
— Ничего себе. — Шумно вздохнул Костя.
— Во время операции возникли осложнения, но нам удалось её спасти. — Добавила я.
— Но об этом знала только операционная бригада. Неужели они так просто подставили тебя? — удивился Варламов. — Ведь настолько я понял, донос на тебя написал кто-то свой.
— Да. — Подтвердила я. — Как оказалось, анонимку написала хирург из моей бригады.