Измена. Ты меня никогда не любил
Даша Черничная
Глава 1. Ты хоть когда-нибудь меня любил?
Аделия
Витрина дорогущего ресторана совершенно не скрывает моего мужа, который мило беседует с какой-то блондинкой. Рабочая встреча? Да уж. Декольте дамочки прямо-таки кричит о том, насколько «рабочая» эта встреча. Она вообще в курсе, что ее грудь сейчас вывалится прямо в этот салат с крабом?
Конечно в курсе, я вас умоляю.
Мой муж с готовностью подливает в бокал силиконовой барби мое любимое шампанское Дом Периньон, а та в свою очередь хищно облизывает свои губехи и присасывается к нему.
Ладно, картинка для меня нова, а вот факт наличия в нашей кровати третьей — нет.
Вне зависимости от этого мне все равно больно.
Счастлив тот, кто не ведает. А я слишком слабая и влюбленная в своего мужа идиотка, чтобы подойти в открытую к нему и спросить: не хочет ли он ничего достать из-за пазухи?
Светская тусовка учит держать лицо вне зависимости от степени трешовости ситуации. Мои трясущиеся губы и мокрые щеки говорят о том, что этот навык у меня отсутствует. Как бы ты ни готовил себя к худшему, когда твое лицо с силой прикладывают об асфальт — становится больно.
Спасибо слабому уличному освещению и метели за то, что меня не видно сейчас. Капюшон черной норковой шубки скрывает мое падение от любопытных глаз, а воркующей парочке и вовсе нет никакого дела до тени, которая наблюдает за этой идиллией со стороны.
Мужики — полигамные сволочи. Мама с детства говорила мне об этом. Я не сразу сообразила почему. А потом увидела отца с другой.
Мама втолковывала, а я не верила ей, но верила в лучшее и в то, что у меня все будет по-другому. Дура. Брак, начавшийся как союз двух связанных общим бизнесом семей, обречен на крах — сейчас я это понимаю.
Я смогла полюбить Рому, он меня — нет. Для осознания истины, в которую я смогла поверить, потребовалось три года. Это так мало для целой жизни, но так много для любящего сердца, которое, глупое, сейчас разрывается на части.
И как пуля в висок: Рома притягивает блондинку за подбородок к себе и оставляет на ее губах смачный поцелуй.
Меня тошнит, голова кружится.
Внутри такой круговорот эмоций из ненависти, злости, жалости, горечи и гребаной любви. Вариантов развития событий несколько: можно ворваться в ресторан и устроить публичный скандал. Можно вернуться домой и закатить истерику в родных стенах. А можно закрыть на все глаза и сделать вид, будто ничего не было.
Я выбираю еще один вариант.
Достаю телефон и пишу мужу сообщение:
«Тебя ждать?»
«Дель, на работе задержусь допоздна. Ложись без меня», — прилетает тут же.
Приваливаюсь к холодной стене ресторана и листаю наши переписки. Сухие, безэмоциональные. Где, куда, зачем, когда. Все. Даже ни одного долбаного смайлика.
Вызываю через приложение такси и еду домой. Собираю чемоданы. Один за одним. Выскребаю все, чтобы ничего не напоминало Роме обо мне.
Дохожу до маразма — выкидываю ароматизатор, который купила не так давно. Отправляю в урну любимую чашку, туда же кидаю свой чай. Подушки на диване — в мусор. Композиция из цветов, наше свадебное фото, мои рисунки туда же. Делаю несколько ходок, выкидывая все.
Квартира пустеет, на глазах из семейного жилища превращается в холостяцкую берлогу. Такую же, в какую заехала я.
Набиваю чемодан своими вещами, отношу в машину.
Меня с детства учили нести гордо себя. Но сейчас в отражении на меня смотрит обычная женщина, которая устала плакать и быть нелюбимой женой.
Решаю присесть на дорожку. Как раз в этот момент открывается входная дверь и входит муж. Удивленно вскидывает брови:
— Не понял...
Я не рассчитывала на то, что он так быстро справится, хотела улизнуть по-тихому, но, возможно, так будет даже лучше.
— Я ухожу от тебя, Рома, — голос предательски дрожит.
— Куда? — плюхается в кресло напротив меня.
— Тебе не все равно? — нахожу в себе силы ухмыльнуться, но со стороны это наверняка выглядит жалко.
— В общем-то… да, — выдавливает улыбку.
— Бумаги на развод пришлю с адвокатом, — прочищаю горло.
Рома… он… он просто кивает. Смотрит на меня, как замороженный, будто не понимает, что происходит. Я жду, вдруг он скажет что-то еще, хоть что-нибудь, хотя бы одно словечко, но он только прожигает меня взглядом.
Больше мне здесь делать нечего. Встаю и ухожу. С трудом держу спину ровной, прилагаю к этому практически все силы. В дверях замираю. Медленно оборачиваюсь. Внутри все дрожит, разрывается. Кто-то там, внутри меня, умирает прямо в этот момент.