— Дети ваши взрослые, — улыбаюсь, понимая, куда она клонит.
— Дети — всегда дети, — дарит мне ответную улыбку. — Будут свои, поймешь меня.
Внутри будто канаты обрываются, я чувствую, как мое лицо идет рябью.
— Ты заходи в гости, Делечка, — говорит мягко. — Ромка дурак, пусть сам расхлебывает то, что заварил. Но ты была нашей семьей, ею и остаешься.
— Я постараюсь.
Как по заказу, как раз в этот момент я чувствую, как подкатывает к горлу съеденный обед.
— Простите, — говорю и срываюсь пулей в туалет.
Выворачивает меня там коротко, но ощутимо. Хоть бы Виктория Сергеевна ничего не поняла.
Выхожу из кабинки. Мама Ромы у зеркала моет руки.
— Знаешь, меня тут недавно угостили клюквой, — улыбается лукаво. — Ты же в квартире бабушки живешь? Завезу тебе вечером. Отменная клюква…
Подмигивает мне, разворачивается и уходит.
Глава 26. Склеп
Рома
Не могу находиться в своей квартире.
Продать, что ли, ее? Реально ощущается как какое-то проклятое место. Мне не хочется туда возвращаться. Когда я там, все время жду, что столкнусь с Аделией.
Но жены здесь нет, и уже давно. Поэтому я оккупировал квартиру младшего, Лехи, пока он отсутствует в городе. Что делать, когда он вернется, — не знаю.
Жарю себе холостяцкую яичницу с беконом. Аделия бы не одобрила. Слишком жирно, холестерин, все дела. Раньше я думал, что, контролируя мое меню, она помечала территорию и показывала свою незаменимость.
Тогда я бесился, думал, что она лезет не в свое дело.
Дебил. Сейчас отдал бы все, чтобы она материализовалась тут. Просто пусть будет рядом.
Сажусь ужинать в одиночестве. Можно было бы заказать доставку из ресторана, но лень. Не хочется ничего. Я бы забухал — но тоже нет желания. Полнейшая апатия.
Звонок в дверь вырывает из болота мыслей. Иду открывать.
— Привет, старшенький, — мама целует в щеку. — Почему живешь у младшенького? У тебя же свой дом есть.
Мама у нас солнышко. Эпицентр, вокруг которого все крутится.
Помогаю ей снять пальто, вместе проходим в кухню. Она смотрит на мой сиротливый ужин, поджав губы и явно сдерживая улыбку.
— Да уж, — хмыкает. — Так что?
Мама начинает хозяйничать на кухне — ставит чайник, заваривает себе чай. А я возвращаюсь к ужину.
— Не хочу я домой, мам.
— Почему?
— Там будто склеп. Все безжизненное какое-то. Я в своей квартире даже ночью отвратительно стал спать. Сложно объяснить.
Мама ставит передо мной чай, садится напротив и смотрит внимательно.
— И долго ты тут жить собираешься? Леша уже думает возвращаться.
Да, брат предупреждал. Вместе жить не вариант. Во-первых, это его территория. Во-вторых, возраст у меня уже не тот, чтобы ютиться в двушке с другим мужиком.
— Знаю, мам, — мямлю.
Самому от себя тошно. Как тряпка развалился. Мама поднимается, берет со стола полотенце, замахивается и хлестко бьет меня по плечу. Не больно, скорее играет эффект неожиданности.
— Мам, ты чего? — округляю глаза.
— Я чего? — ставит руки в бок. — Это ты чего? Куда скатился, Роман?!
— Просрал я все, мам, — пожимаю плечом и утыкаюсь в тарелку. — Как исправить все, скажи? Я постоянно что-то делаю, но все не то, все не так. Только хуже выходит, отталкиваю Аделию от себя.
Мама тяжело вздыхает и садится обратно на стул.
— Это ты в отца. У того тоже все всегда было нахрапом. Не получается по-хорошему? Значит, надо сломать! Ну вот и сломал ты, а дальше-то куда? — короткий вздох. — Нужен ты ей сейчас.
— Откуда знаешь? — в душе загорается огонек надежды. — Она сказала?
Спрашиваю и тут же торможу себя. Не будет Аделия делиться таким.
— Просто знаю. Тебе не надо знать откуда. Значит, так, — хлопает по коленям, поднимается, берет мое лицо в цепкую хватку. — Пил?
Сканирует взглядом. Это у нее после Славы так. Его зависимость тогда сильно ударила по каждому из нас.
— Ни грамма, — отвечаю честно.
— Тогда переодевайся и поезжай к Деле. Я обещала угостить ее клюквой. Отвезешь. Отдашь. И просто уйдешь, ясно?! Не нервируй мне девочку.
— Клюквой? — вскидываю брови.
Господи, при чем тут вообще клюква?!
— Ей самой. Давай приводи себя в порядок. Чтобы как огурчик был, понял?! И без самоуправства! Сказала мама не нервировать — значит, не нервировать!
Матери бы батальоном командовать. Хотя с пятью сыновьями по-другому получиться не может. Подрываюсь и переодеваюсь. Джинсы, пуловер. Не перед кем наряжаться, все это уже лишнее.
Спускаемся с мамой на лифте. Я обнимаю ее крепко-крепко: