— Спасибо, мамуль. Ты прости, что так вышло.
— Я-то что, Ром. Ты мне Дельку верни. Внуков я хочу ваших. Мало мне деток твоих братьев, понимаешь? — украдкой вытирает слезу. — А ведь ты самый старший, Ром.
— Будут тебе внуки, мамуль, — улыбаюсь и чувствую, как крылья за спиной раскрываются. — И Деля, и внуки, все будут.
Срываюсь и лечу. К ней.
Глава 27. Голоден
Аделия
Стучу в дверь уже минут пять. В квартире тишина, но я уверена: Никита дома. Мне надо убедиться, что с ним все в порядке.
В конце концов открывается дверь, и на пороге квартиры появляется ее хозяин.
— Привет… — стараюсь говорить как ни в чем не бывало, хотя хочется открыть рот от шока, потому что Никита выглядит ужасно.
На нем домашние штаны и черная футболка. Мятая не только одежда, но и сам мужчина.
— Деля, — выдыхает он и смотрит на меня поплывшим взглядом.
От Никиты до сих пор пахнет перегаром, но уже гораздо меньше. Видимо, все-таки когда он вернулся домой, лег спать, а не продолжил выпивать.
— Жека с тобой?
— Нет, у тетки до сих пор. С цыплятами возится.
Хорошо хоть так, не видит отца в этом состоянии.
— Как ты? — спрашиваю с тревогой.
Он, опомнившись, идет вглубь квартиры и манит меня рукой.
— Заходи, пожалуйста, Аделия.
Прохожу внутрь. Квартира красивая, просторная сталинская трешка. Много антиквариата, всяких занятных вещиц. Рассмотреть бы все, но сейчас это неуместно.
— Никит, я к тебе буквально на пару минут. Принесла куриный бульон. Вот, держи, — протягиваю контейнер.
Мужчина моргает несколько раз и нервно запускает руку в волосы, тормошит их.
— Спасибо тебе огромное. Присаживайся, — забирает контейнер и идет на кухню. — Ты прости меня за сегодняшнее, хорошо? И за то, что оставил одну на вечере, это было некрасиво с моей стороны.
— Все в порядке. Я ушла практически сразу после нашего танца, уехала домой, — кусаю губу в нерешительности. — Никит, а кто эта Инга? Прости, если лезу не в свое дело.
Он морщится, ставит чайник, а сам садится на стул и начинает есть суп прямо из контейнера.
— Мне кажется, у нас с тобой уже нарушены все возможные личные границы, — хмыкает грустно. — Поэтому, конечно, ты имеешь право знать. Инга — моя бывшая девушка. Когда-то давно у нас случилась некрасивая история. Я очень долго отходил от нее, а сейчас увидел Ингу, и все вернулось на круги своя.
— Это та девушка, которая изменила тебя?
Качает головой:
— Я уже не знаю, кому и чему верить, Аделия. Какая-то совершенно дикая история.
— Уверена, вы сможете разобраться со всем, — замираю, не зная, стоит ли говорить дальше. — Она так на тебя смотрела, Никит. Там столько боли было в этом взгляде.
— Угу, — понуро. — И пришла она с твоим бывшим мужем.
— Рома сказал, что Инга помогла ему попасть на вечер. Говорил, между ними ничего не было и нет.
— Может и так.
От солнечного Никиты не осталось и следа. Он потух буквально на глазах. Сижу с ним какое-то время. Разговариваем по-дружески обо всем на свете. Я пытаюсь поднять ему настроение как могу.
Около восьми вечера ухожу к себе. Спускаюсь по ступенькам, задумчиво прокручивая в голове все недавние события. На последней ступени замираю. Рома стоит возле квартиры и жмет на дверной звонок.
Что он тут делает? Неужели Виктория Сергеевна рассказал ему о том, что видела сегодня? Нет, она не могла так поступить.
Рома оборачивается на шум и замирает, окидывая меня взглядом. Еще бы. Я в домашней одежде, на мне все равно что написано, где я была и с кем. Но оправдываться или доказывать что-либо не собираюсь.
— Привет, — здороваюсь первая.
— Привет, — Рома откашливается, его щека дергается.
Надо отдать ему должное, он старается держать себя в руках.
— Зачем приехал? — спрашиваю беззлобно.
— Мама просила передать тебе гостинцы, — протягивает мне пакет.
Заглядываю внутрь и пытаюсь забрать.
— Я занесу, — не отдает мне. — Он тяжелый. Там клюква, большая банка меда и еще бог знает что.
Вижу на его лице подобие неуверенной улыбки.
— Пойдем, — киваю на дверь.
Заходим в квартиру. Рома разувается, но куртку не снимает. Ставит на кухне пакет, разбирает его, я раскладываю продукты.
— Мама сказала, что надо сначала заварить клюкву, а потом добавить в нее мед и мяту.
— Почему она сама не приехала? — ладно, это бессмысленный вопрос. Ответ я и так знаю.
— У нее оказались важные дела, и она попросила меня.
Осматривает меня каким-то жадным взглядом, а я машинально складываю руки на груди. Рома выглядит непривычно. В абсолютно простой одежде он кажется очень уютным, мягким.