- Шутишь - это хорошо, только ты совсем не ешь. - Беру стул и усаживаюсь рядом с кроватью.
- У меня теперь диета. На старости лет они решили меня посадить на особые условия питания. Но твоя мама даже в больнице умудряется подсунуть мясо, которое мне запретили.
- Нельзя мясо?
- Да, ограничили белок. Но анализы стали лучше, надеюсь, скоро диету отменят.
- Звучит хорошо. Прости, что раньше не могла зайти.
- Всё хорошо, дочка. Ты и Глеб и так многое делаете для меня.
- Недостаточно, потому что пока ты не поправился.
- Будем надеяться на лучшее.
- Как тебе удаётся сохранять бодрый настрой?
- А что делать? Руки опускать нельзя.
- Да, твоя любимая фраза.
- Слышал, что у вас проблемы с Глебом. - Папа смотрит на меня внимательно, только в его глазах нет осуждения.
- Кто тебе рассказал?
- Как ты думаешь?
- Я запретила маме говорить о наших размолвках, чтобы не расстраивать тебя.
- Она разве кого-то слушает? Но мне горько слышать, что моя любимая дочурка страдает.
От его нежности на глаза наворачиваются слёзы. Стараюсь держать себя в руках, но плохо выходит.
- Знай, я всегда на твоей стороне, какое решение ты бы не приняла. Жаль, что ты не посоветовалась со мной, прежде чем оплачивать лечение.
- Важна была каждая минута.
- Ты не должна страдать ради меня.
- Папа, по-другому не могла поступить.
- Хочешь всех спасти?
- Только тебя.
- Эх, Надя, Надя. Ты у меня самая лучшая. Кстати, я говорил с Глебом.
- Когда?
- Попросил заехать перед вашим вылетом. Как только узнал, что он требует тебя остаться, сразу хотел отказаться от его помощи.
- Моё счастье не так важно.
- Нет, милая. Важно. Думай о себе. Посмотри на меня, вот он результат - лежу в больнице, как беспомощный щенок.
- Не понимаю.
- Давно надо было уйти с тяжёлой работы и заняться чем полегче. Глеб, кстати, ещё на свадьбе предлагал уволиться, и устроиться к нему, но я гордый, сам со всем привык справляться.
Ни о чём подобном он мне не рассказывал. Как много нового сегодня узнала о своём муже. Кажется, о соседях больше знаю, чем о нём. Выходит, мы правда друг другу чужие.
- Я ни о чём не жалею. - Повторяю ранее сказанные слова.
- А Глеб сожалеет. - Удивлённо смотрю на него. - Да, покаялся передо мной. Сказал, что ему жаль.
- И ты поверил?
- Поверил. Я понимаю его. Мужчина как, впрочем, и любой, может ошибаться.
- Понимаешь? О чём ты?
Он делает паузу. Вижу, как папе слова даются тяжело. Он смотрит на стену, его взгляд затуманен. Он как будто вспоминает события прошлой давности.
- И у меня был такой грех.
- Ты изменял мама? - Уже в который раз удивляюсь за сегодняшний день.
- Давно, когда мы были молодыми.
- Она знает.
- Да.
- Значит, мама тебя простила.
- Как ведешь худо-бедно прожили столько лет.
- Честно? Я в шоке.
- Понимаю, дочка. Поэтому Глеб ошибся, и он раскаивается. Надеюсь, он сможет получить твоё прощение.
- Я не знаю, папа.
- А я знаю тебя. Ты у меня сильная и примешь верное решение.
И теперь я не могу сдержать слёзы. Меня прорывает. Всхлипываю и всхлипываю. Папа обнимает меня, гладит меня по спине, успокаивает. Чувствую, как вся боль выходит вместе со слезами. Я ощущаю от него поддержку, которой мне так не хватало. И сейчас мне кажется, что всё наладится.
- Спасибо, папа. Это мне тебя поддерживать надо, а я тут сопли развела. - Отвечаю дрожащим голосом.
- Ты всегда можешь прийти ко мне и хоть целый день плакать, ты же моя меленькая девочка и всегда ей останешься.
Крепко обнимаю его. И молюсь всем богам, чтобы он остался жив.
Потихоньку успокаиваюсь. После разговора мне стало легче. Вытираю платочком глаза, не хочу, чтобы Глеб видел следы слёз.
Когда выхожу из палаты, он разговаривает с врачом. Только это не папин врач. Это женщина. Интересно, что они обсуждают?
Подхожу к ним, врач передаёт ему какие-то документы, вежливо прощается и просит перезвонить, когда информации появится больше.
- Всё в порядке? - Тихо спрашивает он.
- Да. -
- Пусть водитель тебя довезёт, у меня есть ещё дела.
- С кем ты разговаривал?
- Неважно. - Он трёт переносицу и хмурится. Всегда так делает, когда не хочет отвечать. Видимо, задаю неудобный вопрос.
- Почему? Если это касается папы, то я должна знать.
- Нет, Надя. Мой разговор никак не касается твоего отца. - Он грубо прерывает меня на полуслове и не даёт договорить.
- Что за тайны?
- К чему твой допрос? Пойдём уже.
Опять ведёт себя как мудак. И почему нельзя просто ответить?
Я снова раздражаюсь. Вот как с ним разговаривать? Он не может по-человечески всё рассказать.
Мы спускаемся по лестнице. Тут только что помыли пол, и в бахилах идти очень скользко. Только хочу ухватиться за перила, но не успеваю. Ох… нога подворачивается, и острая боль пронзает ступню. Я вскрикиваю, потому что не могу стоять, мне будто тысячу игл воткнули в ногу. Моментально оседаю на ступеньки, потому что не могу вынести боль.
- Надя? Что случилось? - Глеб останавливается и подлетает ко мне.
- Больно, - промямлила я и меня снова скрутило от боли. Слабость обрушилась на меня.
- Где болит?
Но я не могу ответить. Его вопрос становится последним, который я слышу и проваливаюсь в непонятную темноту.
Глава 28
Очнулась я на больничной койке. Противный запах нашатыря, приводит меня в чувства. Пытаюсь открыть глаза, но всё плывёт, лица сливаются в одно пятно.
- Очнулась!
С трудом вспоминаю, что случилось. Хочу приподняться, но ощущаю острую боль в ноге.
- Лежи, не вставай. - Повторил всё тот же женский голос.
- Что со мной? - Девушка в белом халате продолжает настырно тыкать в нос нашатырной.
- Похоже на вывих. Потеряли сознание на лесенках.
- Где Глеб?
- Ваш муж? Такой высокий и широкоплечий в костюме?
- Да.
- Он в коридоре. Ну и муженёк у вас. Бегал по больнице как ненормальный. Такой кипишь поднял! Пошёл искать главного травматолога, чтобы он вас осмотрел на предмет перелома. Обычный врач ему не угодил, слишком молодой, видите ли. У нас и так все врачи заняты, а тут он носится и всем угрожает своими адвокатами.
Узнаю Глеба, это в его духе, поставить всех на уши, но добиться своей цели.
За дверью слышится шумный спор. Узнаю голос Глеба. Он чуть ли не силой заталкивает врача в кабинет и подводит к кровати.
- Надя, ты как?
Глеб действительно выглядит не лучше меня. Бледный и обеспокоенный. Неужели волнуется? Не видела его таким никогда. Разве его что-то может вывести из равновесия? Он больше меня сейчас волнуется. Внутри мне становится теплее. Всё-таки небезразлична ему.
- Живая, но здесь душно - тихо отвечаю.
- Конечно, здесь нечем дышать. - Глеб подходит к окну и распахивает его.
Повеяло свежим воздухом и мне стало лучше, головная боль только не проходит.
Врач померил мне давление, снял быструю кардиограмму. Никаких отклонений не нашёл, всё в пределах нормы. Глеб не мог усидеть на месте и всё это время ходил по кабинету.
- Ступнёй можете пошевелить ступнёй? - Спросил мужчина.
- Очень больно. - Я покрутила влево вправо.
- Хочу обрадовать, перелома нет. Есть небольшой отёк, сойдёт через пару дней. Выпишу вам обезболивающие, мазь и вечером можно наложить тугую повязку.
- Сделайте рентген.
- Успокойтесь, Глеб Игоревич.
- Как я могу успокоиться, когда моя жена подворачивает ногу у вас в клинике. Это просто немыслимо! Я на вашу больницу подам в суд, в том числе и на вас лично.
- Глеб, врач прав. Зачем делать рентген. Мне уже не так больно. - Пытаюсь его успокоить.
- В рентгене нет необходимости. Вы хотели услышать моё мнение, я его высказал. Считайте это моим заключением.
- Посмотрите на неё она бледная как полотно. Почему она потеряла сознание? - Но Глеб недоверчиво смотрит на врача.