Женское любопытство.
Она включила напольную лампу.
Не жалея упаковки, Вера разрывает её. Оставляет тут же. И видит.
Внутри большой коробки. Хрустальное сердце.
Делает длинный выдох.
Подносит ледяные пальцы к губам и не может… справиться с эмоциями. Обуревавшими её внутри.
Пальцы колет, сердце разрывается на части. Ну как он мог так поступить. Предать.
Оно невероятно красивое. Сердце с ярко-голубым центром. И памятная дата их годовщины.
Мазохистка.
Дрожащими пальцами берет следующую. В ней лежит красивая коробочка от Тиффани. Внутри серьги. Платина и сапфиры. Очаровательные.
— Спасибо, любимый. Умеешь подбирать подарки — прошептала она в темноту.
Подарки оставила на том же месте. Только упаковку собрала и выбросила.
Нашла в аптечке аспирин, запила прямо из крана. Перевела дыхание. Посмотрела на себя в отражение зеркала. Накрасила губы.
И решила.
Нужно поговорить с супругом.
Двадцатая глава
Николай
Николай сморщился. Вспоминая всю нелепость ситуации в салоне.
— Не тяни. Я слушаю, — торопил его Максим.
— Я приехал в салон к восьми. Припарковался. Долго сидел, раздумывал. Идти или поехать к Вере с повинной. Надо было ехать домой.
Молчание затянулось. Максиму пришлось хлопнуть ладонью по столу.
— Что ты как ромашка мнешься.
— Я кретин.
— Мы это уже выяснили. Ты повторяешься.
— Я зашёл в салон. Мила меня ждала. В платье, с распущенными волосами. С бокалом в руке.
— Подготовилась, — ляпнул Макс.
— Выглядела нервно. Все посматривала на часы. С порога предложила выпить.
— Ты повёлся.
— Нет, блин. Мне хватило одного раза напиться в её компании.
— Это радует, — съехидничал Максим.
— Спасибо. Друг.
— Обращайся. — кривая ухмылка коснулась губ Макса.
— Я отказался. Она предложила воду или сок. Будь неладен этот гребаный сок.
Максим приподнял бровь.
— При чём тут сок — уточнил он.
— Она пригласила в кабинет. Сказала, что там у неё мини-холодильник. Я согласился. Не хотелось лишних ушей.
Вновь наступила тишина.
Вчера салон "La vita"
— Привет, котик. Я рада тебя видеть, — улыбнулась Рыжая.
— Людмила! — еле сдерживал себя Николай.
— Ты меня не поцелуешь? Я соскучилась! — хлопала ресницами она.
— Зачем ты пригласила меня.
— Напомнить тебе, как нам было хорошо вместе — не унималась Мила.
Николай скривился. Искал силы не орать. И не разнести её салон в щепки.
— Нас нет. Это был ошибка.
— Котик рычит, котик недоволен — издевалась она.
— Прекрати язвить Мила.
Она подошла к нему и шепнула:
— Хочу тебя. — Облизнула губы.
Николай отшатнулся от нее.
— Зачем прислала фотографии. Что ты хочешь этим доказать.
— Я уже сказала. Хочу! — томно шептала Рыжая.
— Этого больше не повторится. Ты еще этого не поняла?
— Нет. Ты сейчас передумаешь. — С уверенностью заявила Мила.
Она ловко начала расстёгивать пряжку ремня.
— Людмила, прекрати! — заорал Николай. Он схватил её руку. Сжал.
— Меня зовут Мила! — обиделась она. — Какой ты страстный.
Пыталась поцеловать его.
— Мила, прекрати, я не хочу делать тебе больно. Я приехал поговорить.
— Сделай мне больно. Николаша — умоляла Мила.
Он тут же отпустил её руку. Резко провел по волосам. Искал в себе силы не идти на провокации. Мерзко.
— Какой ты сегодня дикий. Но мне нравится. Ты меня возбуждаешь.
— Прекрати! — цедил Николай.
— Ладно, остынь. Может быть сок.
Она наклонилась, демонстрируя свою пятую точку. Николай отвернулся.
— У меня есть только персиковый. Будешь?
— Мне не хотелось к ней прикасаться. Но я же долбанный джентльмен. Хотелось соблюсти приличия.
— Какие, к черту приличия? Она тебя затащили к себе в салон липовыми фотографиями! — кипел Макс.
— Я подошёл и взял стакан. Сделал глоток. Развернулся, хотел увеличить дистанцию. А эта женщина, — Ник был очень взвинчен, — Подтолкнула меня. Стакан выскочил и окатил мои брюки персиковым нектаром.
Николай закипал. Облокотился на стол.
— Мила тут же засуетилась, схватила полотенце и начала тереть ширинку. Хотела встать на колени. — Замолчал. — Я не позволил.
Воспоминания были свежи в памяти. Но вспоминать глаза жены на эту сцену. Хотелось забыть. Но.