Вот даже если бы это был её ушлёпок, что бы ты сделал? Ты на каком основании что-то решаешь за девочку. Это её жизнь, ты в ней случайный прохожий.
И вроде бы правильно всё, но какое-то паршивое чувство внутри от этих мыслей. Инстинкты кричат, что нужно сделать всё, чтобы получить основания быть вовсе не случайным. И всяких уродов к этой самочке не подпускать.
Только для брачных игр ты, Дымов, выбрал крайне неподходящее время и место.
Потираю взрывающуюся от мыслей голову. Слышу лёгкие шаги.
— Вам нужно поесть, — сообщает мне моя зазноба. — Я суп сварила. Конечно, бульон не слишком наваристый. Я только колбасу нашла у вас в холодильнике. Вот с неё и приготовила, — разводит она руками.
— Уверен, суп получился бомбический.
— А почему вы не запаслись продуктами?
Какой провокационный вопрос, но сначала нужно напомнить о другом.
— Аня! — выгибаю требовательно бровь. — Опять?
— О! — округляет она губки. — Я просто не привыкла. Ты. Так почему?
— А я заказал доставку, но она не доехала, — вру я. — Так что мы, можно сказать, спасли друг друга.
— Понятно. А друзья к … тебе тоже не доехали?
— Типа того, — кривлюсь я. — На самом деле я собирался отмечать Новый год один.
— Почему? — удивляется Аня.
— Я кое с кем поругался перед праздниками, ну и рванул сюда.
— Я тоже теперь, можно сказать, поругалась со всеми, — вздыхает она горестно.
— Не расстраивайся. Верные друзья останутся, а вот всякие ненадёжные элементы отвалятся. Так всегда в жизни бывает.
— У тебя тоже… ненадёжные элементы нашлись?
— Да. Сам не ожидал. Но вот так получилось. Так что тут мы с тобой тоже товарищи по несчастью.
— Да, — поникает Аня. — Это хорошо, что я сюда забрела и тебя встретила. Потому что иначе, даже не знаю.
— Это судьба. А значит, наша встреча была предопределена, — от этой мысли и самого прошибает пот. А что, если так и есть?
— Мне перед Новым годом прилетело предсказание, что все маски будут сброшены, и все двери открыты. С масками точно получилось. А вот с дверями… Ту дверь лучше бы я не открывала.
— И что бы было тогда? — начинаю заводиться.
— Нет, я всё понимаю. Это хорошо, что я всё узнала про Игоря, просто…, очень больно и обидно, — утирает аккуратно слезу, а меня взрывает.
Потому что снова её боль резонирует с моей.
— Ань, — беру её за руку. — А хочешь, я ему морду набью?
— Что ты, не нужно! — пугается тут же.
— Правильно, — усмехаюсь. — Он себя сам наказал. Сокровище променял на гнилые черепки.
Аня как-то недоверчиво вздыхает.
— Подожди. Только не говори, что считаешь себя хуже этой своей подружки.
— Таня боевая, разговорчивая, красивая. Я так не умею, — вздыхает. — Я даже не знаю, почему Игорь сразу её не выбрал?
— Глупышка ты, я бы тебе объяснил почему, но ты пока не поймёшь.
В груди закипает что-то горячее. Понимаю, есть проблемы у девочки с самооценкой. И я, бесспорно, знаю, как её можно поднять.
Ох, малышка моя. Как ни крути, а выпустить тебя из рук я пока не смогу.
Но сначала нужно отвлечь девочку от грустных мыслей.
— Ты мне суп обещала, — напоминаю я
— Да, сейчас я всё принесу, — тут же соглашается Аня.
И пока она феячит с едой, я иду в ванную. Надо привести себя в божеский вид, а то скоро стану на лесника похож.
Через двадцать минут спускаюсь чистым, побритым. Чувствую себя, кстати, совершенно здоровым. Вот это полечила меня крошка.
А на столе у нас снова настоящий праздник. Помимо супа здесь и курник, и другие закуски. Ох, моя ж ты кудесница, ну как можно такой не восхищаться?
Плохо только, что на столе я вижу один прибор.
— Так, я не понял, а ты есть не собираешься?
— Не хочу, — кривится Аня. — Как-то мне не очень.
— Та-а-к. Это вчерашнее шампанское тебя никак не отпустит?
— Да нет. Просто, — опять этот горестный вздох.
— Так, Аня, ничего не знаю. Есть я один не буду, — заявляю категорично. — Будем умирать с голоду за полным столом.
— Но…
— Никаких “но”! Мы с тобой уже определились, что товарищи по несчастью. Ты меня спасаешь от болезни и одиночества, я тебя от всего остального.
Всё равно грустнеет. Но приносит себе тарелку и вилку. Я наяриваю суп, нахваливая его от души, а Аня ничего не ест. Положила себе какой-то лист салата и возит его бесцельно тарелке.
— Нет, так не пойдёт! — психую я.
Беру бутерброд, решительно подхожу к девочке.
— Что ты делаешь? — распахивает удивлённо глаза.
— Кормлю тебя. Открывай рот.
Но Аня упрямо сжимает губы. Возмущённо качает головой.