— Отлично, — фыркаю. — А я, значит, недоступная? И поэтому ты круги вокруг меня нарезаешь?
— Да, всё ты верно поняла, — усмехается Гордей. — А ты думаешь, я всех подряд на руках таскаю? Вот, поясница уже отказывает. Сейчас тебя донесу, и будешь меня кремом растирать, — страдальчески кривится, потирая спину.
— А теперь ты ко мне в гости напрашиваешься? И спину я тебе в постели должна растирать? — выгибаю возмущённо бровь.
— Вот умная ты не по годам, Снегурка. Сразу сечёшь все ходы наперёд.
— Нет уж! Пусть жена тебе спинку мажет, — отрезаю я.
Лифт как раз приезжает, створки распахиваются.
— И дойду я теперь уж сама, раз у тебя спина отказывает, — пытаюсь перепрыгнуть порожек.
Но Гордей не позволяет, ловит меня за капюшон, и я опять падаю в его объятия.
— Ладно, с постелью пока повременим, не пыли, — снова поднимает меня на руки. — Потерплю ещё немного. Но в гости я к тебе по-любому зайду. И мы поговорим. А потом решим, кто кому спину растирать будет.
Глава 22
Ну и, конечно, как и обещал, он заходит в мою квартиру. Как к себе домой, чёрт возьми! По-хозяйски идёт в гостиную, усаживает меня в кресло. Снимает верхнюю одежду, помогает раздеться и мне.
А я смущённо краснею, потому что в квартире беспорядок. Да, перед Новым годом меня съедала спешка, а после я предавалась унынию, страданиям, слезам, но точно не уборке.
Нет, грязи здесь нет, конечно, хотя… лучше бы нас встретила грязь. Потому что прямо сейчас Гордей пристально рассматривает мою небрежно сброшенную пижаму и лежащие поверх лифчик и выглядывающий край кружевных трусиков, которые он и подцепляет пальцем.
— Нет! Не трогай! — пытаюсь перехватить его, но я слишком далеко.
— Не могу удержаться, прости, — прикладывает руку к груди этот гад, рассматривает кружева жадным взглядом.
— Если ты сейчас же не оставишь моё бельё в покое, — рычу гневно, — я буду орать как резаная, а по соседству живёт очень чуткая бабуля, и она сто процентов вызовет ментов!
— О, серьёзная угроза. Ладно, — выполняет моё требование, поднимает руки. — ЭТО бельё я не трону. Я буду претендовать на другое, которое сниму с тебя собственноручно, — нагло усмехается, а я вспыхиваю, как алая роза.
— Ты… вообще охренел? — начинает бомбить меня от возмущения.
— Тихо, тихо, — успокаивает меня Гордей. — А то сейчас закипишь, как чайник. Кстати, нам нужен чай. Пойду, согрею.
Идёт на кухню, я слышу, как он гремит посудой, включает плиту.
Я же, наконец, дотягиваюсь и убираю подальше свои вещи.
Гордей возвращается.
— Я понял, почему ты такая злюка, — зависает в дверях. — Ты просто голодная. А голодная женщина — злая женщина. Почему у тебя в холодильнике пусто, не подскажешь?
— Потому что я не ждала гостей. А у меня лично пропал аппетит на фоне того, что вокруг одни вруны и предатели, — выдаю обвинительно.
— Ну, насчёт остальных не знаю, но я-то тебя когда предать успел? Или соврать? — прищуривается этот наглец.
— А, ну да, технически, сокрытие наличия жены не является враньём, да? — ехидно выдаю я.
— Совершенно верно, — кивает Гордей. — И правда в том, что на тот момент я уже считал себя свободным мужиком. Ну вот как-то так работает наша психология, когда мы застаём жену с любовником. Понимаешь, отрезает раз и навсегда, — кривится он. — А развод, это уже бумажки и формальности.
Я поражённо замолкаю.
— В смысле… застал с любовником? — меня неприятно пронзает вот тем самым чувством, которое я испытала, когда увидела Игоря с Таней.
— Да, Снегурка, — невесело усмехается Гордей. — Не только мужики, сволочи такие, изменяют. Бабы тоже не слишком от нас отстают.
Я зависаю, переваривая эту мысль.
А Гордей не даёт мне опомниться, пересекает комнату, садится передо мной на корточки, ловит взгляд.
— Так что да, — кивает он, — наш развод с Натальей — решённое дело. А ты… ты очень вовремя появилась на моём пути.
— Подожди…, — начинают роиться вопросы в голове, — а как давно это случилось, и как ты оказался в том домике? Ты сказал, что встречаешь Новый год один, потому что переругался со всеми, — вспоминаю я. — Это ты жену имел в виду? Значит, это случилось совсем недавно, так?
— Так, — кивает Гордей. — За несколько дней до праздника я вернулся на день раньше из поездки, а моя жёнушка не ожидала. И попал я как раз на середину порнофильма, — на его лице отчётливо читается отвращение и брезгливость. И тут я могу его понять.