— Моя ж ты девочка, — опять умилённо складывает руки Людмила Степановна. — Так, Гордей, а теперь иди отсюда, снег мне почисть. А нам нужно “рецепт маминых котлеток” обсудить, — играет мне бровями.
Я в растерянности, ищу взглядом поддержки у Гордея, но он прикидывается ничего не понимающим.
— Терпи, Снегурка, всё будет хорошо. Немного осталось, — бросает напоследок и уходит.
А Людмила Степановна слегка приосанивается, наливает нам сама ещё по рюмке.
— Ну а теперь слушай сюда, Анна, — говорит строгим тоном, и я тут же напрягаюсь. — Пошутить — пошутили, теперь давай серьёзно поговорим. Ты сына моего любишь? — и тут же прижигает взглядом.
Я только киваю, но смотрю прямо, открыто, чтобы она не могла усомниться в моих словах.
— Это хорошо. Но ты ведь понимаешь, что просто не будет? Я свою, прости господи, невестку хорошо знаю. Змея она ещё та. Хитрая и изворотливая гадина. Несколько раз Гордей с ней хотел развестись, и каждый раз она находила, на что надавить, как его ухватить покрепче. На время становилась ласковой, покладистой, домашней, а потом опять начинала хвостом крутить. Я уж Гордею и не говорила половины, хоть он и сам не дурак, всё видел, да только мужики они такие, рубят только когда петух в одно место клюнет. Вот, надеюсь, сейчас всё получится.
Мне неприятно обсуждать эти темы, но я понимаю, что спрятаться от них не получится.
— Я понимаю, — киваю. — Очень надеюсь, что мы справимся. И если честно, мне очень важно, что вы не против нас. Потому что… ну, я не сразу узнала, что Гордей женат…
— От гад какой, — хлопает по коленке Людмила Степановна, — что, охмурил, а про жену не сказал?
— Ну, как-то так получилось…
В комнату как раз возвращается Гордей.
— А ну-ка иди сюда, паршивец, — воинственно идёт мать на сына и так ловко ловит его за ухо, что я даже дар речи теряю.
А он смеётся, хоть и обалдело смотрит.
— Ма, ты чего?
— Ты мне не мамкай!
Выкручивает ухо.
— Ай! — наклоняется Гордей, кое-как вырывается, потирая красное ухо, и тут же получает по спине кухонным полотенцем.
— Я тебя как воспитывала, а? Ты чего это девочку за нос водил, почему про курву свою сразу не сказал? Почему мать краснеть должна, а?
— Да он не водил…, — хочу заступиться. — Почти…
— Так водил или не водил? — громыхает женщина.
— Водил, — виновато склоняет голову Гордей, — каюсь, виноват, исправлюсь. Ты мне уши только оставь, ма, — лыбится, как кот. — А то Аня меня разлюбит.
— От зараза, а! — машет на него мать рукой. — Вот с детства такой. Котяра! Только начнёшь его ругать, как он тут же придёт, во всём сознается и глаза свои огромные как выпучит. И давай мурлыкать, подлизываться! Как его ругать, паразита?
— А не надо его ругать, — подтягиваю Гордея к себе, он садится у моих ног, кладёт голову на мои колени.
Глажу его по волосам ласково, а он счастливо жмурится.
Тут и Людмила Степановна перестаёт бушевать, снова смотрит на нас умилённо.
— Правильно, хватит его ругать. Его любить надо, — становится рядом и тоже гладит сына с нежностью в глазах. — Недолюбленный он. Если найдёшь к его сердцу ключик, он тебя на руках до конца жизни носить будет.
У меня на глаза даже слёзы наворачиваются. Особенно, когда Гордей поднимает голову и, преданно глядя в глаза, одними губами шепчет:
— Буду… Клянусь…
Глава 33
Мы едем назад в гостиницу уже затемно. Снегурка дремлет на пассажирском сидении рядом. Наконец, спокойная и умиротворённая. Да, девочка нервничала, переживала, но я был уверен в своей матушке. Она у меня бывает иногда слишком прямолинейна и грубовата, но душевная, и доброты в ней через край.
В итоге всё получилось даже лучше, чем я мог ожидать. Аня ей зашла. А ещё мать впервые за долгое время посмотрела на меня без привычной уже примеси жалости и разочарования, при упоминании моей семейной жизни. С Натальей они уже давно в состоянии тихой войны.
Началась она не сразу. Вначале мама вполне тепло приняла невестку. Видела мои восторженные, влюблённые глаза, благословила на брак. Но что-то в Наталье её насторожило сразу, хоть мама и не отговаривала меня. Позже уже сказала, что понимала бесполезность этого мероприятия. Я бы всё равно не послушал, а отношения были бы испорчены. Сказала она мне только один раз перед свадьбой: присмотрись и подумай хорошо. А решил, потом не жалей.
Собственно, всё так и вышло. Я решил. Я сделал. А жалеть? Поздно уже жалеть. Нужно попытаться исправить.
Конечно, мирные отношения между невесткой и свекровью продержались недолго. Они с первого дня постепенно накаляли друг друга и однажды сорвались. Наговорили друг другу тогда кучу гадостей, с тех пор Наталья к маме не ездит, её жизнью больше не интересуется. Из-за этого и я стал реже к ней приезжать, всё больше по телефону.