— В данной ситуации это невозможно.
— Ань, ты не кисни. Ещё вчера я думал, что всё идёт под откос. А сейчас получил небольшую отсрочку и надежду. Возможно, завтра и у тебя всё наладится.
— Твой отец поверил?
— Да. Я твой должник.
— Но он ведь будет ждать, что мы станем жить в вашем доме? И вообще, когда я согласилась сдуру на эту авантюру, я не подумала, насколько всё это серьёзно…
— Это не твои проблемы. Дальше я сам всё разрулю, а ты отдыхай и выходи на работу.
Я не спорю, сил у меня на это нет.
Отрешённо смотрю в окно, пока Игорь везёт меня в моё временное жилище. Это на другом конце города, и едем мы довольно долго, толкаясь в вечерних пробках.
У подъезда нас встречает машина доставки. Игорь забирает большой пакет.
— Что это? — хмурюсь.
— Еда. В квартире давно никто не жил, и ничего съестного нет.
— Не нужно было.
— Нужно. Пошли, подружка.
Мы поднимаемся на лифте, Игорь отдаёт мне ключи, провожает до двери. Заносит пакеты в прихожую.
— Всё, мне пора. Постарайся выспаться. Если что-то нужно, звони. Я твой должник, поэтому готов немного поработать феем.
— Ничего не нужно, — вымученно улыбаюсь.
Он уходит, а я остаюсь одна. В чужой, холодной квартире, и опять с разбитым вдребезги сердцем…
Глава 43
Заряженный ядерным реактором, кипящем в груди, на полном автопилоте кружу по центру.
Мне срочно нужно обезболивающее… Иначе эта чёрная дыра полностью поглотит меня, и я не знаю… Боюсь, выпасть в полный неадекват и наделать глупостей.
После измены жены внутри было пусто и гадко. Хотелось помыться и всё забыть.
А сейчас… Сейчас горит так, что хочется орать на луну раненым зверем и крушить всё вокруг.
Кто придумал эту суку-любовь? Почему она делает нас такими слепыми? Как эти вероломные змеюки с невинными глазами умудряются влезть под кожу, опутать там всё ядовитым плющом, а потом творить такое?
Ответа нет. И не будет. Я это знаю. А ещё, умом понимаю, что я уже большой мальчик, и как бы ни было паршиво, должен взять себя в руки, перетерпеть, вырвать эту тварь из души и жить дальше. Потому что терпеть всякие мутные тройнички я не готов. Или моя, или нахер!
Но…
Понимать легко, а вот сделать…
Какая бы женщина ни была сука, нельзя её перестать любить в один момент. К Наташке я остывал долго и разочаровывался долго. Там всё гнило и отмирало годами. И то паршиво было, пиздец.
А сейчас мне как будто по живой ране кислотой плеснули. И теперь ковыряют, ковыряют, ковыряют…
Не помню, как доезжаю до бара в центре, пробираюсь к барной стойке, сразу вливаю в себя двойную порцию вискаря, сигарету в зубы. И курю-курю-курю, ожидая, когда хоть немного отпустит.
И снова заливаюсь вискарём, ещё и ещё.
Когда уже основательно начинает кружить голову, ко мне подходит охранник.
— Добрый вечер, — пытается быть вежливым мордоворот. — Вы ведь Гордей Дымов?
— Чё надо? — пьяно оскаливаюсь.
— Хозяин вас просит подойти за свой столик.
— Хозяин? Это кто? — оглядываюсь, замечаю в вип-зоне на диванах знакомую рожу. — Седой, что ли?
— Да. Эдуард Семёнович.
— Хм. Вот это меня удачно занесло. Ну пошли.
Иду, меня слегка пошатывает. Падаю к Эдику на соседний диван. Рядом с ним по обе стороны сидят две девки с голыми ногами.
— Здравствуй, друг, — светит Эдик своей щербатой улыбкой.
Наклоняется вперёд, тянет руку. Но пузо ему мешает.
— Привет, — привстаю, пожимая его ладонь, меня слегка кидает вперёд.
— А чего это ты один бухаешь? Непорядок. Случилось чего? — рассматривает меня своим цепким взглядом.
— Нет, — пьяно усмехаюсь. — Свободную жизнь отмечаю.
— М-м-м. От Натахи? Ты же вроде про новую тёщу говорил, значит, опять жениться собрался?
— Уже передумал. Так что у меня теперь свобода от всех. Ненавижу баб, все суки.
— Согласен с тобой, — усмехается Седой. — Но некоторые очень приятные на ощупь, — ржёт, лапает блондинку справа. И незаметно кивает той, которая слева.
Девка тут же встаёт, обходит стол и пересаживается со мной рядом, преданно заглядывает в глаза.
Сука! Ещё и рыжая! Как специально. И мне на пьяных каруселях вдруг мерещится, что это Снегурка моя. И хочется одновременно её зацеловать и придушить.
Трясу головой. Картинка становится чётче. Нет, это не она. Неестественно пухлые губы, сиськи, вульгарный наряд.
— Не хочу! — отталкиваю её.