— Ты дура, это факт, — кивает бабуля. — Но не потому, что с женатым мужиком связалась, а из-за доверчивости своей и наивности. И когда же ты повзрослеешь, а дитё?
— Не знаю, ба, — вытираю ползущую по щеке слезу. Так неприятно мне от бабушкиного взгляда. Но я ведь знала, что она никогда не поймёт меня, хоть и надеялась.
— Хотя…, — задумчиво смотрит в окно бабушка, — Знаешь, лучше быть немного наивной, но со светом в душе, чем прошаренной и всегда ищущей выгоду змеюкой. Вот как мамаша твоя, или та же Танька. Я рада, что вы с ней разругались. Она мне никогда не нравилась. Да и насчёт Игоря я сразу всё поняла.
— Я помню, ба. Ты мне всё это говорила, но я не верила.
— А на Гордея твоего мы ещё посмотрим. Если такой же мутный тип, пойдёт он лесом!
— Я не уверена, ба, что он появится.
Рассказываю ей и про Гордея. Жену его, беременность.
— А это что за клумба? — кивает бабушка на цветы.
— А это сегодня привезли. И я не знаю, как это понимать.
Рассказываю свои сомнения.
— Точно от него, говоришь? — прищуривается бабушка.
— Да, — невольно улыбаюсь.
— Хм… Ну значит, ждём его в гости. Прибежит как миленький, раз цветами задабривает.
— Думаешь? — смотрю на неё с надеждой.
— Уверена. Только вот скажи, ты чем мужика кормить собралась? Объедками от пирожных?
— Не знаю, — пожимаю плечами. — Об этом я точно не думала.
— А зря! Вставай, дел куча, она сидит. Надо курицу запечь, салатиков накрошить, колбасу я вон, домашнюю привезла, грибочки. И пылюгу разогнать надо, как жить-то в такой грязи?
И вот бабушка в своём репертуаре, разводит такую бурную деятельность, что страдать мне рядом с ней точно некогда!
Но от каждого шороха сердце тревожно замирает. Оно ждёт и верит. Эти ландыши ведь не просто так, правда?
Глава 49
Я маюсь-маюсь-маюсь. Ну почему он не приходит? А может, он и не собирается?
Ох, как же это всё изнуряюще. И мне то плакать хочется, то смеяться.
Ну позвони сама ему, чего ты?
Но… Нет. Не могу. Наорёт ещё на меня, последнюю надежду отнимет, и тогда снова вернётся беспросветная тоска. С надеждой всё же теплее, можно я ещё немного погреюсь?
— Так! — рявкает бабушка в очередной раз. — Отдай тряпку, сама окно помою. А ты иди, в другом месте зависай.
— Нет, я домою.
Упрямо вожу салфеткой по стеклу, замираю. Потому что…
Чуть не вываливаюсь в окно. Сердце тут же разгоняется до сверхчастот.
Гордей. Его машина тормозит у нашего подъезда. Он выходит на улицу, бросает мимолётный взгляд на окна. Нет, меня он едва ли сможет рассмотреть, но я чётко вижу его искрящуюся улыбку. Поедаю его взглядом. Он такой… Красивый, лёгкий, невозможно притягательный…
С заднего сиденья достаёт букет. О господи! Ещё один?
Значит, всё хорошо?
Бросаюсь в прихожую, влетаю в первые попавшиеся тапочки и выскакиваю за дверь.
Слышу, как поднимается лифт, и у меня всё тоже поднимается внутри и трепещет где-то в горле.
Створки лифта открываются, и я не выдерживаю.
Бросаюсь в его объятия. И теряюсь. Просто дышу его запахом, дрожу, и снова слёзы, чтоб их…
А я ведь хотела выяснить что-то? Но…
— Тише, моя хорошая, — шепчут его губы, собирают мурашки по моей шее.
Руки успокаивающе гладит мою спину.
— Моя девочка, — шепчет так ласково и горячо.
И кажется, он тоже ничего выяснять не собирается, находит мои губы своими, и все недомолвки становятся такими неважными.
О, да! Это лучшее успокоительное, которое тут же отправляет кровь гулять по всему телу, минуя мозг.
А руки его уже забираются под мою домашнюю футболку, гладят спину, забираются под кромку джинсов.
Скрип. Чёрт! Вспоминаю, что мы в подъезде, вообще-то. А за дверью нас ждёт бабушка, и если она увидит меня здесь в таком виде… Живыми мы точно не уйдём.
— Стой! — ловлю его за плечи. — Там бабушка…, — шепчу так, как будто у меня больное горло.
— Я знаю. Беги! — отправляет меня обратно к двери. — Иначе не выпущу.
И только я берусь за ручку двери, как она открывается, на пороге бабушка, воинственно сводит брови.
— Так-так! — складывает руки на груди.
— Зоя Анисимовна, это вам, — Гордей протягивает ей букет с самой очаровательной улыбкой.
Но бабушку такими дешёвыми фокусами не проймёшь.
— Заноси, и сам заходи, — ледяным тоном произносит она. — Посмотрим сейчас, что ты у нас за гладиолус!
Настороженно переглядываемся с Гордеем, он подмигивает мне успокаивая.
А мне становится ещё более тревожно. Поговорить бы спокойно, всё выяснить.