Я на миг оторопела, но глядя, как ловко Машка оттеснила ту девушку и влилась в Петькин кураж – так, словно они участвовали в конкурсе на самый дурашливый танец – не выдержала и поспешила к ним.
Как, что, куда, когда? В какой-то момент мы уже очутились за столиком Петькиной компании, меня поздравляли с днём рождения его друзья и их подруги, не зная имён друг друга, мы надрывали глотки, разговаривая о жизни так, словно были знакомы всегда. Во время очередного тоста, я увидела, что Петька пьёт томатный сок, состроила удивлённую мину. Он подмигнул в ответ и изобразил руль в руках. Ни фига себе! Я даже и не задумывалась, что у него могут быть права!
Потом была целая серия медленных танцев и дон Педро мастерски вёл меня в своей нагловатой манере, а я только смеялась, понимая теперь, что это всё шутка, дурачество, и нет причин не подыграть ему. После очередного медляка он поволок меня к выходу. Мы выскочили на воздух, облокотились о «коновязь» – так местные называли ряд вкопанных в землю труб, сваренных в форме букв «П» с длинной верхней перекладиной, к которой большими болтами были привинчены пепельницы. Название очень подходящее, как и само место для курения. Петька затянулся и искоса глянул на меня. Во взгляде его светился стёб:
– Я думал, вы под грушей отмечаете обычно. Или ты специально меня нашла? Соскучилась, наверное?
– Пфф…
– Да ладно, я же шучу. Ты вообще извини, если вдруг сильно доставал тебя. Больше не буду, обещаю.
– Ага, ты сейчас обещаешь, а через полчаса, как заново родился. – Мне было легко и весело, и даже Петька казался довольно милым. – Завтра же снова домогаться будешь.
– Не-а. – Он мотнул головой. – Не буду. Завязал я с вашей тусовкой, скучно мне у вас стало.
– Так, так… – я поднырнула под «коновязь» и облокотилась об неё с другой стороны, чтобы оказаться к Петьке лицом, – а это случайно не потому, что Анжелка ходить перестала?
– Ну… – он загадочно улыбнулся, – с Анжелкой вообще уже не интересно.
Было в его едва сдерживаемой улыбке, в его хитрющих глазах и голосе что-то такое…
– Из-за того, что она с Димкой… того?
Он не выдержал, рассмеялся. Я шутливо пихнула его в плечо:
– Ну-у-у?
– Чего «того»?
– Того!
– А ты об этом… Да не было у неё никакого «того». Во всяком случае с Мазутом.
– Не поняла?
– Дурочка ты… А, блин, – он снова рассмеялся, – хотел сказать – мелкая, а ты ж теперь больша-а-ая. С тобой и на взрослые темы теперь можно, да? Я ж, кажется, говорил уже, что ваша бабья разведка работает отвратительно? Ну вот, ещё раз это заявляю. На самом деле ничего у Энжи с Мазутом не было.
– Ага, расскажи… Я вообще-то сама видела!
– Ого, серьёзное заявление! А что ты видела-то?
– Как он из палатки… – я осеклась, глядя на хитрую Петькину рожу, и от неожиданности даже перешла на шёпот: – Да ла-а-адно… Хочешь сказать – это был ты?!
Он, довольный, как обожравшийся сметаны кот, кивнул:
– Собственной персоной!
– Но она сказала…
– Ну она-то думает, что это был Димон, поэтому и говорит так.
– Брешешь!
– Да нафига? – Он сделал последнюю затяжку и затушил окурок. – Ты когда ушла с берега, я Мазуту врезал хорошенько и, пока он там корячился в кустах, свалил. Салютики, вот эта вся фигня, мне неинтересны, поэтому я пошёл за шмотками в палатку. Только заполз – следом Энжи, и сходу – прыг на меня: «Диму-у-усик, я вся твоя!» А я что, дурак отказываться?
Я долго не могла найтись, что сказать, но, наконец, выдохнула:
– Брешешь. Только не понимаю – зачем тебе это?
– Да затем, что я не брешу! Я и тебя видел, когда из палатки выполз, как Анжи тебе в лицо телефоном светила, даже думал, что ты меня узнала, а когда вы сами же рассказали мне, что Анжелка якобы пари выиграла – даже офигел слегка. Так смешно стало.
– Ну ты и сволочь…
– Я? С чего вдруг? Все же остались довольны – Мазут горд своей грёбанной непогрешимостью, Энжи – тем, что добилась, чего хотела. А я вообще мимо шёл, а тут такое перепало! Круто!
– Ты воспользовался тем что она была пьяна!
– Да, но заметь, ей это о-о-очень даже понравилось, я же слышал, как она хвасталась тебе сразу после.
– Понравилось? Да она думала, что ты – это Димка, поэтому…
– Она и сейчас так думает, – перебил меня Петька. – И, заметь, я не собираюсь её разубеждать. Если только ты проболтаешься, но это уже не мои проблемы будут.
Я помолчала. Ну, если в таком разрезе, то да, получается, что у всех всё хорошо. Во всяком случае – не мне их судить.
– А как… – я не могла этого не спросить, – как у Димки дела?