И нашу первую брачную ночь я тоже помнила. Как с шутками-прибаутками, поздно вечером, нас провожали со свадьбы охмелевшие гости. Я жутко смущалась и спешила побыстрее прорваться сквозь толпу, напутствующих нас на первую брачную ночь, гостей, а Пашка только ржал над частушками с намёками и приговорками.
Только когда такси привезло нас к дому Паши, и мы, поднявшись в квартиру, наконец-то, остались вдвоём, я смогла спокойно выдохнуть. Ровно до той минуты пока не встретилась взглядом со своим мужем и не провалилась в сияющую желанием синеву. Задохнулась, задрожала от предвкушения, от обещания в Пашкиных глазах.
Помнила, как аккуратно и бережно он вынимал шпильки из моей сложной причёски. В этом действии было больше интима, чем в сексе. Как длинными, красивыми пальцами, нарочито медленно, расстёгивал пуговички на своей белоснежной рубашке, постепенно оголяя гладкую грудь и рельефный торс, а я тряслась от волнения и возбуждения, наблюдая за стриптизом.
Как отдавалась ему со всей страстью, выгибалась навстречу его губам и рукам и стонала от наслаждения.
И как, проснувшись утром, лежала и любовалась спящим мужем. Как сладко замирало всё внутри и хотелось плакать от переполняющих меня чувств.
Ждала его пробуждение, чтобы уловить самый первый взгляд между сном и явью, в котором отражаются настоящие чувства и мысли, пока человек не взял контроль над своими эмоциями. Пашка открыл глаза, и на меня полыхнул жаркий июльский полдень на, залитом солнечным светом, васильковом поле.
— Ну здравствуй, жена. — прошептал мне Пашка и я зажмурилась от его ослепительной улыбки.
Разве может забыться такое? И уж тем более не может повториться.
Глава 8
Продолжать разговор с мамой я не стала. В запасе у меня было ещё несколько дней, чтобы найти убедительные аргументы и объяснить маме причины моего отказа.
Рассказать, что Пашка мне изменит, что мы расстанемся и он навсегда исчезнет из нашей с сыном жизни? Мама не поверит, скажет, что у меня фантазия слишком буйная. Я и сама бы не поверила, если бы кто-то сказал, что знает своё будущее.
Поэтому я молча съела свой суп, вымыла за собой тарелку и снова сбежала в комнату. Подумать.
Это какая-то временная петля? Или что там пишут фантасты в своих книгах? Сейчас я даже жалела, что в своей прошлой жизни так мало читала фантастику и фэнтези. Или сейчас прошлая жизнь, а тогда была настоящая? Я совсем запуталась.
От непонимания происходящего, мне было страшно и муторно. Я не знала, как мне выяснить, что произошло и что сейчас делать. Как поступить? Как жить дальше?
В попытке хоть что-то то выяснить и понять, я машинально выдвигала ящики письменного стола и бегло рассматривала их содержимое. Старые учебники, тетради, шариковые ручки россыпью на дне ящика.
На глаза попался старый альбом для рисования. Вытащив его, я полистала страницы. Мои самостоятельные попытки научиться рисовать выглядели смешно и до ужаса нелепо. Посмеиваясь, переворачивала лист за листом и обнаружила между страницами чёрно-белую фотографию сына Сергея.
Сердце пропустило удар. Трясущимися пальцами я неловко пыталась взять её, фотография выскользнула и упала мне на колени. Я погладила пальцами лицо на фотографии и, только присмотревшись к ней, поняла — нет, это не сын.
На фотографии был Пашка. Серьёзный, в костюме и галстуке, с зачёсанными назад волосами. Я вспомнила, как украдкой вытащила это фото из Пашкиного школьного выпускного альбома и принесла домой, чтобы попытаться перерисовать.
Господи, как же Серёжка похож на отца! Практически одно лицо! Правильной формы чёрные брови, высокие скулы, прямой нос и выразительные глаза. Фото чёрно-белое, но я знала, что цвет глаз у них одинаковый — синий. Убойное сочетание — жгучий брюнет с синими глазами.
Девчонки бегали за сыном толпами, караулили у подъезда, оставляли записки с признаниями в почтовом ящике. Сын только улыбался, пожимал плечами и уверял меня, что пока ещё не встретил свою единственную.
Он так и не успел жениться. И внуков я не дождалась. После его смерти я осталась совсем одна.
Уже несколько лет сын работал в организации "Врачи без границ" и очень гордился этим. Если бы я знала, чем закончится эта его работа — костьми бы легла поперёк порога, но не пустила Серёжку туда. Никаких Африк и Азий! Если бы я только знала! Если бы могла это предвидеть, исправить!