— Юль, я должен рассказать тебе. Хочу чтобы ты знала всё обо мне. Если кто и может меня судить, то только ты.
— Я тебе не судья, Паш. — неожиданно для самой себя протянула руку к склонённый голове и запустила пальцы в его волосы. Такой привычный, неосознанный жест. Я и Серёжку так всегда утешала.
Это всё темнота виновата. В ней весь мир выглядит по-другому. Маленьким островком кровати, а вокруг ничего и никого. Безвременье. Здесь и сейчас мы проживаем одну жизнь, утром, если взойдёт солнце, будет уже другая.
— В Канаде у меня тоже поначалу не очень складывалось. — в голосе Пашки звучала горькая насмешка над самим собой. Не очень-то весело ему самому вспоминать прожитую жизнь. — Никому я на фиг там не сдался. Мыкался несколько лет в поисках счастливой жизни. Даже моделью работал. Снимался для рекламы мужского белья и спортивной одежды. Один сезон золото мыл с артелью. Лесорубом поработал. Всю романтику брутальной канадской жизни попробовал.
— Бороду отращивал? Как настоящий лесоруб? — не смогла я удержаться.
— Дааа… Топором бриться, знаешь ли, не очень удобно. — поддержал Пашка.
— В общем первые годы были весёлыми. Канада мне понравилась. Я мотался по стране, посмотрел её всю, всё попробовал. Только через пять лет осел на одном месте.
— Устал переезжать?
— Женился.
Я даже не знала, как отреагировать на очередную новость. Наверное, ревновать? Разозлиться? Но мне было смешно.
— Она работала учителем в школе, а я тренером по плаванью в местном бассейне. Знаешь, из всего советского образования мне в жизни реально пригодились только спортивные награды и дипломы.
— А дальше? Вы счастливо прожили всю жизнь и умерли в один день? — меня не интересовали Пашкины спортивные и профессиональные достижения, меня интересовала его личная жизнь. И новая жена. И вообще, почему такая несправедливость? Пока я отрекалась от женского счастья в пользу сына, этот плейбой себе ни в чём не отказывал.
— Не всю, Юль. Мы были женаты десять лет, почти одиннадцать. Потом развелись.
— Почему?
Пашка пожал плечами.
— Всё как у всех. Не сошлись характерами.
— Все десять лет это выясняли? Паш, мне уже не восемнадцать, лапшу на уши не повесишь. Говори правду, раз начал.
— Она была патологически ревнива, Юль. И с годами это переросло в ежедневные скандалы, истерики, угрозы суицида.
— Наверное, у неё были причины. — я была уверена в этом.
— Нет. Я не изменял ей. Но я же не виноват, что пока лесорубы на заготовках, их жёны скучают и бегают в бассейн поглазеть на кубики тренера по плаванию. Полапать его, если получится, в процессе тренировки. Да там половина городишка сразу в бассейн записались. На полгода вперёд очередь была.
Вот в это я с лёгкостью могла поверить. Пашка и здесь пользовался дикой популярностью у девчонок.
— Я не изменял ей. А признаки измены она искала сама. Очень тщательно и старательно. Я понял, тот, кто хочет страдать, всегда найдёт для этого повод. В конце концов, стало страшно за её психику, начал бояться, что в один момент она реально сделает что-то с собой. Психолог не помог. Мы развелись, и я уехал.
— Куда?
— В никуда, Юль. Просто оставил всё и уехал. Колесил по стране. Начал выпивать. Ну и чем закончилось ты знаешь.
— Бросил очередную жену? — задумчиво протянула я.
— Это было невыносимо, Юль. Её ревность переросла в болезнь. Однажды ночью я проснулся оттого, что кто-то смотрит на меня. Открываю глаза, а она держит опасную бритву перед моим лицом. Потом призналась, что хотела изуродовать меня, но не решилась, не смогла. Рыдала в истерике. И мы опять обратились к психотерапевту.
Мне было искренне жаль эту женщину. Её любовь к Пашке едва не сделала из неё преступницу.
— Боюсь, её жизнь ты тоже сломал, Пашка.
— Всё у неё нормально, Юль. Я долгое время поддерживал связь с нашим психотерапевтом. Два года оплачивал курсы лечения Сандры. Она давно в норме. Вышла замуж и родила ребёнка.
— А ты? Где бродил все оставшиеся годы? Не женился больше? — чистое любопытство заставило меня задать последний вопрос. Уже ни чуть не удивилась бы, узнай, что Пашка женился ещё пару раз.
— Нееет. — он хохотнул, но как-то совсем невесело. — Больше не женился. Хватило трёх испорченных женских судеб. А бродил… Жил то там, то тут. Переезжал из города в город и никак не мог остановиться. И чем старше становился, тем больше меня угнетало одиночество. Стал часто пить. Ну и…..
Мне так сложно было представить Пашку уже немолодым. Каким он стал с возрастом? Как выглядел? Жалко, что вместе с нами не переместились сюда наши фотографии и видео.