Именно в этот момент я умерла. Перестала существовать. Исчезла из жизни.
Долгие три месяца, пока ждали, когда нам вернут тело Сергея, когда появится возможность вывезти его в Россию и захоронить, я ещё дышала, ходила, обивала с Олегом пороги инстанций, кажется, что-то ела, пила, говорила. Но уже не жила.
Похороны тоже почти не запомнились. Только серый, мелкий, бесконечный дождь. Мокрые цветы, мокрые венки, ручейки дождя на гладкой поверхности закрытого гроба. Холодное, скользкое дерево креста, за который я цеплялась. И как прозрачные, хрустальные слёзы, капли на фотографии сына.
Мне больше незачем было жить.
— Умер. — беззвучно, одними губами повторил за мной Пашка. Его лицо застыло мёртвой гипсовой маской. Зрачки заполнили всю радужку и казались чёрными провалами. Глубокой трещиной между бровей пролегла морщина. Паша моргнул, скривил губы.
— Юля, Юленька. — потянулся ко мне, обнял, задышал рвано мне в волосы. — Девочка моя. Как же ты одна пережила это?
"А я и не пережила" хотелось ответить ему, но слова комом стояли в горле.
Пашка судорожно вздрагивал, прижимая меня к себе и я чувствовала горячую влагу на своих волосах. Да, Паша, плач. Не только мне одной в этом мире оплакивать нашего сына. Хочу, чтобы ты испытал хотя бы десятую долю той боли, в которой я уже давно существую и в этой, и в прошлой жизни. Почувствуй боль вместе со мной. Кроме тебя мне не с кем ею поделиться.
— Ты не одна, Юль. — лёгкими, невесомыми поцелуями Пашка собирал солёную влагу с моих щёк. — Больше не одна. Я буду рядом. Всегда. Даже если прогонишь, не уйду. Всё будет хорошо. Вместе у нас обязательно получится всё исправить.
Я что, проговорила всё это вслух? Откуда Пашка всё понял про моё одиночество?
— Я с тобой, родная. — прижимал и чуть покачивал меня как ребёнка Паша. — Я люблю тебя и всегда буду рядом. Ничего не бойся.
Мы так и сидели на разворошённой кровати, тесно прижавшись, ища поддержку и живое тепло друг в друге.
После слёз и услышанных слов я вдруг испытала облегчение. Больше я не одинока. Есть кто-то, кто готов разделить со мной этот неподъёмный груз.
Накал страстей, как и буря за окном понемногу улеглись и мы как-то незаметно переместились, устроились удобнее. Пашка сидел, облокотившись на стену и, обхватив меня рукой поверх одеяла, прижимал спиной к своей широкой груди. Я положила голову ему на плечо и чувствовала, как стук его сильного сердца размеренными толчками отдавался у меня где-то в районе лопаток. Слушала чёткий ритм и незаметно для себя впадала в какой-то гипнотический транс.
Пригрелась, притихла, успокоилась в сильных руках и снова начала размышлять о том, что произошло.
Я должна попробовать всё исправить. Мы должны попробовать, прекрасно понимала, что без Пашки всё бессмысленно. Мне не нужна его любовь, но он сам, рядом необходим. В конце концов, я с самого начала собиралась использовать его. Не совсем честно, конечно, но наплевать. Он тоже планировал не совсем честно в отношении меня исправить свои ошибки. Так что…
Рассвет за окном из серого и мутного, перерастал в оранжевый и звеняще прозрачный. Новый день как новая жизнь. Ночные кошмары и переживания вместе с темнотой отступали, отходили в прошлое.
Запели утренние птицы, пережившие вчерашнюю бурю в своих гнёздах. Будильник снова безжалостно громко тикал, напоминая, как раньше, о неумолимом приближении времени подъёма. Нужно было собираться и ехать домой. Рабочий день никто не отменял.
Я зашевелилась, в теплых, уютных объятиях, понимая, что сейчас просто усну, уставшая и вымотанная морально и физически. Пашка положил тяжёлую ладонь мне на голову удерживая.
— Поспи немного, Юла. Ещё рано.
— Нужно вставать, Паш. Мне на работу. Домой заехать надо, переодеться. — я ужом вывернулась из его рук. — У тебя кофе есть?
Будничный вопрос. Словно не было вчерашних потрясений. Мы снова возвращались в обычную жизнь. Изменившиеся за одну ночь, ставшие другими. Между нами больше не было тайн. Зато, как у заговорщиков, была одна общая цель.
Глава 25
— Лови, сейчас убежит. — кивнула я на плиту, где в турке уже поднялась кофейная пенка. Пашка ловко подхватил деревянную ручку и в последнюю секунду успел снять кофе с огня.
— Завтракать у тебя нечем. — констатировала я, пробежавшись по кухонным шкафчикам и холодильнику. Еды не было, зато вся оставшаяся после вчерашней вечеринки посуда была перемыта и расставлена по местам. В квартире чисто, словно и не было недавно студенческого разгула. Когда Пашка успел навести порядок? Наверное, пока я спала.