Сам Арран мелькает в заголовках. А о его жене нигде ни слова. Словно её и не было. Почувствовал ли он, что связь разорвалась? Обрадовался ли тому, что снова свободен?
Вся эта тишина крайне подозрительна. Но Мэл уверяет меня, что я зря себя накручиваю. Что бояться нечего. Никому и в голову не придёт искать меня здесь, так далеко от столицы, на краю Империи. Тем более, раз связь порвана, его дракон больше не чувствует свою истинную. Да и чувствовал ли вообще когда-то? Сомневаюсь. Иначе Арран не вёл бы себя так.
Всё к лучшему. Наша свадьба была ошибкой. Я не нужна ему. Он не станет меня искать. Со временем придумает какое-то объяснение для общественности, как-нибудь разберётся. А я, тем временем, буду жить своей жизнью. Потом, когда всё окончательно забудется и уляжется, навещу родителей и всё им расскажу.
Возвращаться в столицу я не планирую, а значит, проблем не возникнет.
Повторяю себе это каждый день. Начинаю верить в это. У меня новая жизнь, учёба, подруги. Остальное в прошлом. Расслабляюсь окончательно, и даже когда меня прямо посреди урока вызывают к ректору, не чувствую подвоха.
Мистер Драгос ведь предупреждал, что надо будет подписать какие-то там документы.
Уверенным жестом стучу в знакомую дверь. Пересекаю пустую приёмную. Быстрым шагом прохожу сразу вглубь кабинета, останавливаюсь перед массивным столом ректора из эбенового дерева.
— Добрый день, господин ректор, — сцепливаю пальцы за спиной. — Вызывали?
Хэйдэн Драгос отрывает глаза от пачки пергамента, лежащей перед ним на столе. На этот раз в его взгляде изучающая холодность, которой не было прежде. Или мне опять кажется?
— Вызывал, мисс Виальдо, — он откидывается на спинку кресла, склоняет голову набок, прищуривается. — Или правильней будет сказать — леди Мэрвир?
Усмехается и почему-то смотрит мне за спину. Чувствую чей-то тяжёлый взгляд между лопаток. Хватаю ртом воздух, очень медленно оборачиваюсь. Сжимаю рукой спинку гостевого кресла, чтобы не упасть.
Потому что позади меня, перекрывая выход, стоит Арран Мэрвир. Его пепельно-серые волосы рассыпались по плечам. Тёмно-синий камзол распахнут на мощной груди, руки убраны в карманы брюк. Вся его поза демонстративно расслаблена, но взгляд синих глаз пронзает насквозь.
— Ну, здравствуй, Лея, — ледяной голос обманчиво спокоен. — Соскучилась?
4. Я остаюсь!
Лея.
Пару секунд мы смотрим друг на друга. Мои глаза непроизвольно расширяются в удивлении и испуге, его глаза, напротив, сходятся в опасном прищуре.
Он не дурак, и сразу понял, что я ему не рада.
И мне становится страшно. По-настоящему страшно.
Если мать тебе не объяснила, это сделаю я. Главная добродетель женщины это покорность. Не вынуждай меня учить тебя ей. Тебе не понравится.
Чего от него ждать?
Он делает шаг вперёд. Я два назад. Обхожу гостевое кресло. С опозданием понимаю, что это так себе преграда, но хотя бы что-то. Он приближается, я сильнее сжимаю велюровую спинку.
Разве может лёд синих глаз сжигать хлеще самого яркого пламени? Может. Сам воздух сгущается и вот-вот рванёт.
Когда между нами остаются каких-то два шага, я не выдерживаю первая:
— Чего ты хочешь, Арран? — голос предательски дрожит.
Левая бровь дракона поднимается вверх, уголок рта кривится в недоброй усмешке.
— Как это мило. Чего. Я. Хочу? Тебе огласить весь список, дорогая?
И в этом его «дорогая» между строк чётко звучит «оторвать тебе голову». Для начала.
Ри была права. А Мэл нет. Он прибьёт меня, непременно прибьёт! В этом нет сомнений!
Боже!
Я не должна позволить ему приблизиться, не должна!
И совершенно неважно, как это смотрится со стороны! Важнее свобода и жизнь! Арран делает ещё шаг. Я отбрасываю гостевое кресло вперёд и успеваю отскочить за массивный стол ректора.
— Эй! — Хэйдэн Драгос явно не ожидал от меня подобной прыти.
Он поднимает руки ладонями вверх, смотрит то на Аррана, застывшего с мрачной решительностью в глазах, то на меня, сжавшуюся за его ректорским креслом, которое кажется мне не в пример более надёжной преградой для защиты от разъярённого дракона.
— Давайте успокоимся и поговорим? — предлагает Хэйдэн неуверенно.
— Моя. Жена, — голосом Аррана впору морозить лёд. Он по-прежнему готов испепелить меня взглядом. — Соберёт вещи. Сейчас же. А поговорим мы с ней дома.