— И тебе привет! Ты уж прости, что не спросила твоего разрешения возвращаться мне или нет, — хмыкаю и складываю руки на груди.
— Да пошла ты… — заводится она и делает шаг мне навстречу.
— Ты пошла! — делаю встречный шаг.
— Так, стоп девочки! — Белов встаёт между нами и разводит руки. — Брейк! Мне только тут драки не хватало.
— Так ты будешь собирать меня? — устало прикрываю глаза и выдыхаю.
Спокойствие, Яна, только спокойствие.
Вот только сердце, как напуганная пташка, мечется и готово в любую секунду выскочить наружу. Столько болезненных воспоминаний мгновенно проносится в голове, что дыхание сбивается и во рту мгновенно становится сухо. Сейчас бы непомешал глоток воды и умыться ледяной водой.
— Нет! С Беловыми не работаю, — жёстко отвечает, окидывает меня презрительным взглядом, но не двигается с места, лишь крепче сжимает ручку своего чемоданчика.
— Хорошо. Тогда всего доброго, — кладу руку Сашке на плечо и добавляю. — Я пошла готовиться сама.
По пути в спальню теряю остатки выдержки, всё моё тело трясёт, в голове проносится сотни мыслей, а ещё я злюсь. Безумно злюсь на Авелину. Года пролетели, а она всё та же.
Стерва!
Закрываюсь в ванной и долго-долго умываю горящее лицо холодной водой. Когда, наконец, ощущаю, что снова эмоционально стабильна, выключаю воду и выхожу.
Авелина бережно раскладывает на кровати какие-то баночки, тюбики, палетки, кисти. Не ожидала, что она передумает. Это даже как-то… по-взрослому с её стороны. Стою в проходе, как истукан и совершенно не понимаю, что мне делать. В этот момент в комнату заходит Саша со стулом в руках.
— Такой подойдёт? — обращается он к Аве.
— Да.
Он ставит стул рядом с кроватью и кивает мне, приглашая сесть на него.
— Ну? Что стоим? — ворчит стерва.
Вскидываю с гордостью подбородок вверх и сажусь на стул. На самом деле я рада, что не придётся самой делать себе макияж. Всё-таки хочется выглядеть идеально и тут нужны руки именно профессионала.
— Саша, принеси из гардеробной моё платье, туфли и аксессуары, чтобы Авелина посмотрела и создала гармоничный образ.
— Понял. Сейчас всё будет сделано Златовласик.
Ава бросает на нас по очереди оценивающий взгляд и поджимает губы.
— Спасибо, — тихо говорю ей. — У моего брата сегодня свадьба, а мы не виделись много лет, поэтому хочется выглядеть идеально.
Ава застывает с кистью в руке, идеальные бровки чуть хмурятся, и она задаёт с осторожностью вопрос:
— Твоего брата, случайно, не Павел зовут?
— Что? Ты знаешь его? Да, его зовут Паша. Павел Акопов, — второй раз за день я пребываю в полнейшем шоке.
Авелина усмехается, и её рука опадают вниз. Садится на краешек кровати и мотает головой.
— Офигеть… Пашка — твой брат. Никогда бы не подумала. Ну значит, мы с тобой ещё встретимся сегодня.
— Ты знаешь брата? Но откуда? — разворачиваюсь к ней лицом и таращу глаза, как бусинки.
— Его будущая жена, моя лучшая подруга. И да, я сегодня буду свидетельницей на свадьбе. Так что всё, закрываем рты, и я начну работать. Мне ещё себя нужно успеть собрать.
— Авелина, можно вопрос? Мне показалось или ты и Сашу хорошо знаешь?
— С чего ты взяла? — чрезмерно эмоционально бросает она, и моментально её уши приобретают малиновый оттенок.
— Ну-у-у, я так подумала…
В этот момент из гардеробной показывается Белов старший, и Ава оставляет меня и дальше гадать о том, что же между ними произошло. Но есть стойкое ощущение, что они хорошо знакомы. Надо будет потом всё выяснить у Сашки.
Всю дорогу до ЗАГСа еду и заламываю от нервов пальцы. Сашка то и дело косится, а потом и вовсе не выдерживает и кладёт свою руку поверх моих.
— Ш-ш-ш… всё будет хорошо, не переживай, мой ангел.
— Угу, — на глаза наворачиваются слёзы, с трудом сглатываю вставший в горле ком и киваю.
Целых пять лет я не видела семью. Боже, даже не знаю, с чего начать наш разговор? Как они отреагируют на меня? Будут ли вообще рады? А что подумает будущая жена Паши обо мне, найдём ли мы общий язык? Ох, столько тревожных мыслей, которые терзают и не дают мне покоя.
Машина медленно тормозит, и Саша помогает мне выйти. Подаёт мне руку, и мы вместе входим в здание. Внутри паника сразу достигает своего пика, и я сначала оступаюсь, а потом и вовсе приваливаюсь боком к стене.
— Яна, тебе нехорошо? Может, водички, — с беспокойством в голосе спрашивает Белов старший.
И в этот момент с конца коридора я слышу до боли родной голос мамы:
— Яна? Доченька! — она срывается и, рыдая навзрыд, несётся ко мне. — Милая моя, девочка моя! Как же ты изменилась! Ещё краше стала! Как я скучала, родная моя… — крепко сжимает в объятиях и безостановочно что-то тараторит.