Все вокруг казалось таким нереальным. Никогда в жизни я не видел таких огромных елей.
Где-то поверху древних елей пронеслось что-то наподобие урагана. Верхушки раскачивались, а среди завываний ветра слышались гадкие смешки. Все исчезло так же быстро, как и появилось.
- Интересно, что это? – с любопытством смотрела я, на удаляющийся вихрь.
Только в лесу где-то далеко послышался истеричный женский крик, переходящий в истошный писк.
- Даже знать не хочу! – дернулась я, понимая, что мне дико хочется пить.
Я положила ребенка и спустилась по песчаному бережку к воде, зачерпнула ее, помолилась Менделееву, вычеркнула из памяти ровно на пару минут волшебные слова «холера и дизентерия», и сделала глоток внезапно теплой воды. Это во сне она казалась холодной, а сейчас я чувствовала ее теплоту.
- Настя! Ты опять! – процедил красавец – водяной вынырнув прямо передо мной. А я села на попу не то от переизбытка впечатлений, не то от неожиданности.
- Я просто водички попить хотела… - произнесла я, не веря в то, что вижу красавца так близко. Его кожа, посеребренная лунным светом, казалась магически – притягательной. И под лучами она отливала серебром чешуи. Немного спутанные волосы прятали тугую грудь, а на коже, словно бриллианты, виднелись капли воды.
- Я знаю твою водичку! – сощурил глаза водяной. Не пойму, какого они цвета. – Настя, иди домой! Домой – это туда!
- Вообще – то, я – не та Настя, - заметила я, прижимая к себе чужого ребенка. И тут же исправилась. – Ну, я как бы тоже Настя! Но не Настя!
- Ненастья! – заметил красавец, смерив меня взглядом. Интересно, что во мне такого страшненького, то на мне жениться не захотели сразу двое! - Греби на мельницу!
Я решила не испытывать судьбу, поэтому стала отходить подальше. И тут, сделав несколько шагов, я поняла, что не знаю, где тут мельница!
- Простите, - постаралась быть вежливой. Я увидела широкую спину атлета, которая почти скрылась в воде.
- Что?! - обернулся и сверкнул глазами водяной.
Мне показалось, что орать на весь лес не вежливо. Особенно, когда там по верхушкам какая-то хрень скачет, поэтому я сделала несколько шагов к воде.
- А мельница это туда? Да? – спросила я, подходя к воде еще ближе.
- Я тебе сказал, чтобы к воде не подходила! – рявкнул водяной. А я подняла глаза и сама увидела очертания мельницы среди сосновых верхушек.
Стоило мне отвернуться и направиться по тропке, как я остановилась. Внезапно мне в спину что-то прилетело.
- Иди! – послышался крик, а я опустила глаза, видя на траве извивающуюся крупную рыбу.
Тропка уводила в чащу. Я несла в руках малышку и рыбину. Не пропадать же добру!
Зловещий скрип становился все ближе. Словно огромное чудовище в ночном мраке возвышалась мрачная мельница. Лопасти медленно делали оборот и, казалось, замедлялись.
Осторожно, словно боясь, что все это завалится мне на голову, я толкнула дверь, как вдруг поняла, что во что-то вляпалась рукой.
- Ну ешкин – кошкин! – дернулась я, видя испачканную в дегте руку. Перехватив крошку поудобней, я попыталась найти глазами хоть какую-нибудь тряпку.
Немного пометавшись, я заприметила избушку. Я толкнула плечом дверь, делая достаточно смелый шаг в темноту.
Сейчас бы вытереть руку обо что-то! О! Вон та меховая хрень подойдет!
Пока я вытирала, у пушистого «подойдет» вспыхнули глаза.
Глава вторая.
- Ща я тебе судьбу твою расскажу! А то повадились! Как че мельница заброшена, так че? Можно шляться! – зашипела сонная шапочка мне в лицо.
Я шарахнулась и прижала к груди ребенка. Это что такое!
– Ща я тебе такое нагадаю!
- Ой! – дернулась я, а на руках запищала дочка.
На меня хмуро смотрел мохнатый шар.
- Так, усе с тобой понятно! Замуж ты не выйдешь! По причинам вполне наглядным и … - заметил шарик, принюхавшись. – И, кажется, обосравшихся! Учти! На мельнице вешаться не дам! Поныть - поной. Так и быть, выслушаю! А коли хочешь, чтобы красиво и с дитем, то это к водяному! Пруд там!
- Я только что оттуда, - заметила я, вспоминая красавца- водяного и его слова. Вот кому-кому, а ему бы я от души отомстила!
- И че? Не взял? Потонуть не смогла? – спросил шарик и почесался.
- Он сказал, что я некрасивая. И с ребенком я ему не нужна, - произнесла я, а у меня даже зубы свело от обиды.
- О! Значит не врут! Правда, осерчал на него Леший! –заметил шарик и отряхнулся от муки. Из седого он стал черненьким.
- А коли хочешь наверняка, то иди в баню! Обдериха ребенка заберет, а банник тебя задавит, а шкурку твою на каменку растянет! – легко произнес добрый шарик.