- А где здесь вода? – спросила я, понимая, что попа -то у нас грязная. И ее не мешало бы помыть! А то потом раздражение всякое!
- Как где? – удивился домовой. Он зажег печку. Я думала, что с печкой будет чуть получше! Но нет! Все вокруг было в таком запустении, что даже теплый свет от печки не спасал картину! Старые горшки стояли один в одном, а от них тянулась паутина. Какие-то черепки валялись на полу. По печке ползли трещины.
- Так, где вода? – спросила я уже настойчивей.
- В озере! – заметил домовой, отряхиваясь от муки.
Опять туда?
Глава четвертая
Я прикинула, что мне опять придется идти к этому озеру, и поежилась. Жутковатое местечко.
- Или дождичка жди! Или колодец! – заметил домовой. Он что-то хлопотал по хозяйству. Горшкки гремели, паутина шуршала. Но уютней от этого не становилось.
- О! Я выбираю колодец! – обрадовалась я альтернативе.
- Тогда рой, - заметил домовой, усевшись на лавку и вздохнув. – И Тимофея заодно вынеси и схорони. Ругаемси мы с ним часто последнее время. Надоел он мне!
Внезапно он встрепенулся и прислушался.
– Опять идут? Да им тут что? Медом намазано? Одну минутку!
Домовой несколько раз ударил себя кулачонком в грудь, а потом как завоет!
- И ты тоже вой! – прокашлялся он шепотом, взяв паузу. – Ау-у-у-у! Сейчас как ноги повыдираю! Как выскочу…
И тут же негромко: «Слышишь, не уходят! Давай, вой со мной! Раньше я на них Тимофея спускал. А сейчас мы поругалися. Схорони его! Чтоб глаза мои его не видали!
- Ау-у-у-у! – орала я, сама не понимая для чего. Получалось жутко. А тут еще и ребенок на руках решил, все орут, и я должна!
- Детский плач! Вот нечисть разгулялась на заброшенной мельнице! Будет, о чем на деревне рассказать! – послышался уивленно - перепуганные голос с улицы.
Домовой как ударил ставнями, так спешный топот ознаменовал нашу победу.
- Опять гадуны! – принюхался домовой. – А то чуть что повоешь, как под окнами лепешки! Их, Настюха – Настюха… Ты к нам насовсем? Али как?
- Насовсем, видимо, - пожала я плечами, все еще не веря в то, что вижу. – Ладно, пойду на озеро. Попу мыть!
Я встала, отворила скрипучую дверцу и шагнула в темноту.
Ночь разбросала по небу сверкающие звезды. Огромные ели качали на пушистых лапах тонкий полумесяц. Где-то слышались шорохи и крики, ветер с запахом весны доносил откуда-то издалека обрывки песен. А маленький домашний йети шевелил лапками и вилял пушистой попой.
- Я, конечно, из дома выхожу редко! Тимоха свидетель, не даст соврать! Но так и быть провожу! Ты слыхала, что Акулину утащил водяной? – спросил пушистик. – Ты ее рожу видела? Страшная она! Я в енто не верю! Это Лихо ее съел! Брат Лешего! Слыхала про такого? У нас тут упырь завелся!
- Охренеть! – прошептала я с квадратными глазами. Еще и упырь!
Мне как раз только – только примерещилось, как в темноте леса глаза засветились. Я прижала малышку к себе покрепче.
- На батю твоего похож, - заметил домовой.
- Отлично! - выдохнула я, видя, как серебрится промеж деревьев озерная гладь.
Я спустилась вниз, боясь оступиться в темноте и зацепиться за какую-нибудь корягу.
Осторожно, неспеша я подошла к водной глади, как вдруг вода расступилась, стекая по восхитительно- волнующим мужским плечам ручейками. На меня пристально смотрели светящиеся глаза на бледном красивом лице. Лунный свет вплетался в темные, мокрые, спутанные волосы, а хмурые брови сошлись на переносице.
- Настя! Ты что здесь делаешь? – произнес красивый голос, а сильные руки сплелись на груди.
- Простите, а где здесь водичка потеплее? – вежливо спросила я, пытаясь ногой потрогать воду.
- А тебе зачем, Настя? – спросил водяной, опустив взгляд на мою ногу – детектор.
- Попу помыть, - чистосердечно ответила я.
- Настя, знаю я вас! Знаешь, сколько девок здесь на радостях попы помыли!
Глава пятая
Красавец однобоко ухмыльнулся. А я немного не поняла, о чем это он!
- Сколько? – наивно спросила я, видя, как вспыхивают глаза водяного, а он подплывает ближе.
- Много, - многозначительно отрезал водяной. Мне было интересно, а что там у него дальше… Ну, то есть, ниже! Неужели рыбий хвост? Я все пыталась рассмотреть, но из-за темноты вод, ничего не было!видно
«Сверху редиска – снизу селедка!», - усмехнулось что-то внутри.
- Я просто помою попу ребенку! – предложила я, обходя со стороны густых камышей. – Тебе что? Жалко что ли?
– Настя, кого ты обманываешь! – заметил водяной, делая маневр и снова оказываясь передо мной. – Тебя мужик бросил. С ребенком. Вся деревня судачит о твоем позоре! И ты говоришь, что просто хочешь помыть попу ребенку? В полночь? Простоволосая, в одной рубахе! Серьезно? Настя. Иди домой! А!