Поднявшись на четвертый этаж, Маша свернула в небольшой, но светлый коридор справа. Квартира под номером двадцать пять была первая. А еще тут было три квартирных двери.
Размеры студии её тоже поразили с самого порога. Комната была очень просторная и поделенная на функциональные зоны. И начиналась она сразу после небольшой квадратной прихожей, оборудованной всем необходимым. Встроенный шкаф, тумба для обуви с выпадающими полками, небольшая банкетка возле стены… Тут даже обувная ложка имелась – висела на изящном крючке возле банкетки.
Сразу из прихожей начиналась спальная зона с двуспальной кроватью, с тумбочками по обеим сторонам, парой бра в изголовье, мохнатым ковриком – под ноги. И что больше всего понравилось Маше, так это выдвижная ширма, которая при желании отгораживала спальную зону от прихожей. А в небольшой нише была устроена гардеробная, с вешалками на перекладине и множеством полок. Очень удобно и компактно.
Вторую половину комнаты хозяева оборудовали под гостиную. Был тут и удобный мягкий уголок и небольшой столик с мозаичным покрытием, и даже торшер. А рядом с нишей, где располагалась кухня, стоял симпатичный круглый обеденный стол.
Всё в этой квартире было чистое и новое. Казалось, что только утром здесь провели генеральную уборку. В воздухе даже еще пахло моющими средствами.
Кухня была оборудована всем необходимым. Имелась даже посудомоечная машинка. И кофемашина!
А еще Маша не нашла ни единой хозяйской вещи, разве что, постельное бельё, да полотенца. Должно быть, всю свою одежду они забрали с собой. И посуда ей очень понравилась – вся в едином стиле, керамическая.
Какое-то время Маша сидела на диване, понимая, что никак не может налюбоваться квартирой. И как же ей хотелось лично поблагодарить тех людей, что разрешили ей здесь пожить. Но по словам Клавдии Михайловны те уже уехали. А еще Маша хотела пообещать им, что сохранит квартиру в чистоте и порядке к их возвращению. Но всё это она могла сделать только мысленно.
Впервые за последнее время у нее выдалась свободной вторая половина дня. С момента устройства в дом малютки она просыпалась с рассветом, весь день мыла, убирала, стирала, гладила… До самого вечера. Перед ночной сменой иногда получалось вздремнуть пару часиков, но такая возможность выпадала не каждый день. Да и если честно, она сама бралась за любую работу, чтобы меньше времени оставалось на мысли всякие разные. Да и ей нужны были деньги.
Лежа в белоснежной ванне, Маша размышляла над причудами жизни. Как удачно получилось, что теперь и зарабатывать она будет больше. Можно будет купить себе что-то новое из одежды. Конечно, не в модных бутиках, как делала это раньше. Но и не в секонд хэнде. Неплохо было бы посетить парикмахерскую. Можно даже сделать маникюр… Неужели жизнь её начинает налаживаться?
Маша не меняла телефонный номер, но за всё время, что прошло со дня ухода её из дома, ей не позвонил никто из прошлой жизни. Ни подруги, ни муж.
Сначала она ждала звонка Виктора. Ну не мог же он совсем о ней не думать. Это просто невозможно – в один день забыть человека, с которым прожил пять лет. Но постепенно она осознавала, что Виктора больше не интересует, что он не то чтобы не волнуется о ней, но и не вспоминает, скорее всего.
Не звонили и подруги, да и подругами они ей никогда не были. Просто, в это Маше тоже не хотелось верить какое-то время.
Зато, в её жизни появилось много других людей. И телефонная книжка пополнилась новыми номерами. С кем-то она работала вместе в доме малютки. Были и такие, что приезжали к ним по разным делам, и с кем завязывалось знакомство само собой. Так и должно быть, наверное – новая жизнь с новыми людьми.
Перед тем, как отправиться в ночную смену, Маша успела сходить в магазин и приготовить себе ужин. А когда уходила из квартиры, поймала себя на мысли, что с удовольствием бы завалилась спать на этой большой и, наверное, удобной кровати.
Глава 18
Ночным воспитателем Маша работала в самой младшей группе. Малютки там были с рождения и до года. Ну не с самого рождения, а с месячного возраста примерно. Обычно отказники до месяца находились под наблюдением врачей. Это если от них отказывались в роддоме. Но был один мальчик – Ванечка, которого подбросили к дверям дома малютки, когда ему было дня два от роду. И как-то так получилось, что именно к нему Маша прикипела сильнее всех. Сейчас ему уже было полгода, и казался он ей таким славным и светлым, как херувимчик.