— А по каким делам ты приехал в наш регион? В Москве площади для строительства закончились? — возник закономерный вопрос.
— Занимаюсь присоединением мелких строительных организаций к холдингу.
— То есть, глобализируешь стройбизнес? Я правильно понимаю, что это Московская организация?
Он делает ленивый кивок, смотря своим нечитаемым, проникающим внутрь взглядом.
— Ты все правильно понимаешь.
— То есть, у тебя есть на примете адвокат не из местных? — задумчиво спрашиваю его.
Еще один кивок.
— Мне нужна будет его консультация, а возможно и услуги. — не премину воспользоваться новыми связями.
— Я смогу это организовать. — запросто соглашается.
Он позволяет мне выспросить про его семью и близких, рассказывает о бабушке, которая вырастила его, потому что матери с отцом было вечно некогда. На середине рассказа про его работу меня начинает клонить в сон.
— Ваш диван зачарованный, каждый раз, когда я в него погружаюсь меня затягивает в пучину сна. — обвинительно выговариваю Яру.
Смеется. Его смех отдельное удовольствие для слуха, такое бархатно-заразительное звучание, что невольно сама начинаю улыбаться.
— Да, я заметил за ним это свойство, поэтому стараюсь пореже здесь сидеть. — улыбается он.
— То есть, он так действует не только на меня?
— Наверно, надо сменить его на что-то более жесткое и классическое. — уже серьезнее отмечает он.
— Нет, не надо! Хороший же диван. — шепчу, отчаянно скрывая зевоту за ладошкой, поглаживая приятную бархатистость обивки.
— Тогда оставлю, специально для тебя.
Неожиданно льстит его предложение. Как-то легко с ним соглашаться. Это странно. Еще одна магия этого дома?
— Теперь твоя очередь рассказывать о себе. — вдруг заявляет Ярослав и с меня слетает вся сонливость!
Он даже подается ко мне чуть ближе, чтобы что? Слышать меня лучше? Рассмотреть он итак может меня прекрасно, вплоть до крапинок на радужке и не спрятанных геалуронкой морщин.
Я прячу взгляд, затем отвожу его в сторону, не могу смотреть в эти серые, внимающие глаза.
— Так, что же натворил твой муж, что ты так жестко его наказываешь? — слышу очень близко, нет нужды в громком разговоре и его спустившийся до полушепота голос, придает большую интимность нашему разговору.
— То, что по-светски называют «непримиримые разногласия». — медленно выдыхаю.
— В это понятие могут входить многие обстоятельства. — задумчиво тянет, подталкивая к дальнейшему рассказу. И я решаюсь. Какой смысл скрывать?
— Он мне изменил… Не раз, — очень тяжело вынимать это из себя, делиться с человеком, с которым вчера только познакомилась, а узнала чуть лучше только сейчас, — для меня это неприемлемо, понимаешь? Для меня отношения это всегда эксклюзив, а тут меня так подло опустили до роли любовницы, к которой только поесть и за сексом можно приехать. И оказывается я не единственная, просто как какая-то проститутка! — нет, я не плачу, и не захлебываюсь своим несчастьем, я просто констатирую сухие факты.
— Нет, ты не такая, я вижу тебя. — веско замечает он. — кто угодно, но точно не продажная женщина.
Я наконец решаюсь посмотреть на него. Он сократил дистанцию и без того небольшую, теперь сидит ко мне вплотную, внимательно рассматривая, мои глаза. Что он хочет там найти? Слезы? Их тоже не будет. Сейчас, все мои переживания за детей и родителей, до мужа мне уже нет никакого дела. Он стал совершенно чужим человеком, как отрезало. Как и раньше, когда я видела понравившегося парня, уделяющего много внимание другим девушкам, он становился для меня существом другого пола, просто не интересным. Я всегда искала своего единственного. Думала, что нашла, что Руслан так же как и я искал одну единственную.
Но ошибаться свойственно представителям рода человеческого. Найти единственную жену и мать семейства не равно эксклюзивности отношений. На стороне у моего мужа было много женщин, теперь я в этом уверена, он даже не отрицает этого. Ему оказывается просто «надо». Это такая удивительная отговорка мужчин, что у них «потребности», чтобы прикрывать свою кобелиную натуру.
— Значит адвокат тебе нужен для…?
— Развода, конечно.
Он немного раздумывает и предлагает:
— Я могу тебе помочь, если рискнешь и не струсишь довериться мне. Ну, что рискнешь? — выжидательно смотрит.
Морщусь. Не люблю, когда меня берут на слабо еще с детства.