— Пап, это был единственный вариант. — жалко оправдываюсь, как всегда тушуясь перед напором отца.
— Насчет вариантов мы еще поговорим. Ты хоть знаешь кто он?
— Да, он мне рассказал.
— Так, все интереснее и интереснее. Значит ты знаешь, что Завойский очень серьезный человек и заявился в город не шутки шутить?
— Примерно. — стыдно признаться отцу, что только догадываюсь о намерениях нового знакомого.
— С тобой хорошо обращаются? Цокни если тебя там держат силой и заставляют все это говорить.
Я лишь вздыхаю, закатывая глаза. Подозрительность папы и его конспирация.
— Папа, никто меня не держит, я здесь по своей воле.
— Так значит, доча, сиди и не рыпайся пока. — строго командует отец. — За нас не переживай, мы с мамой в порядке. Наш рейс отложили из-за погодных условий, как только мы прилетим сам заберу тебя, на твоего бестолкового мужа нельзя положиться. И не нервируй мать, отвечай на ее сообщения. — дает наставление напоследок и связь прерывается.
Да, как же так? Смотрю на погасший экран и как теперь за них не беспокоится? Быстро просматриваю сообщения и отстукиваю ответ маме. Всерьез раздумываю попросить Ярослава встретить моих родителей в аэропорту, у него же должны оставаться в Москве какие-то связи.
Продолжаю нервно расхаживать, от беспокойства не могу оставаться на месте. Останавливаюсь у окна, рассматривая начинающие облетать деревья и понимаю чего мне не хватает — свежий воздух. Такое ощущение, что я вечность не была на улице, хотя по сути всего лишь несколько дней.
Заглядываю в гардеробную в поисках обуви. У стеночки высится горка обувных коробок, в которые я еще не заглядывала, оставив на потом. Заглядываю в каждую поочередно. Туфли, туфли на шпильке, и наконец в третьей коробке находятся вполне себе удобные балетки. Для прогулки сгодятся. Тем более в остальных коробках оказываются утонченные ботильоны на шпильке и еще пара туфель мало пригодных для прогулки по осеннему газону.
Я беспрепятственно выхожу на улицу, слегка прохладно и очень удачно у входа не дежурит амбал в черном. Я успеваю отойти от дома метров на сто когда слышу заливистый собачий лай. И, кажется, он приближается. Тут-то я и вспоминаю почему не выходила на прогулку до этого. Я просто панически боюсь больших собак. А судя по лаю эти достаточно крупные, чтобы мне не понравится с первого взгляда.
23
Оглядываюсь назад, на дом, может еще успею вернуться, подышу свежим воздухом на террасе, к двери поближе.
А в голове настойчивым набатом стучит. бежать, бежать, бежать!
Не стоило идти одной, нужно было дождаться Яра. Делаю всего с десяток шагов к дому, когда появляется он сам, легок на помине. Должно быть заметил меня в окне и решил присоединиться к моему променаду. Он быстро приближается ко мне и становится рядом.
— Решила прогуляться?
— Да. Но наверно зря.
Опасливо поворачиваюсь на лай и вижу их — две огромные черные махины, несущиеся во весь опор прямо на меня.
Ничего не имею против мелких тявкающих собачек, но эти монстры, единственная природная задача которых загонять и терзать жертву, мне не по душе. Пячусь назад и впечатываюсь в гранитную скалу груди Яра и сейчас она кажется мне самой надежной опорой и защитой.
Монстры подбегают ближе, встают в стойку, вытянув острые морды и хвосты.
Их хвосты меня особенно настораживают. Разве они не должны вилять при виде хозяина?
— Я не люблю собак, — шепчу так тихо, что наверно, меня не слышно, но Яр слышит.
— Не бойся они не обидят, вот, посмотри. — шепчет мне на ушко.
Подзывает собак.
— Свои! — строгий приказ.
Собаки водят острыми ушами и подбегают совсем уж близко.
— Это Дейл. Протяни ему руку.
Мотаю головой, ни за что на свете не протяну. Зажмуриваюсь, прижимаю руки к груди, сердце отчаянно колотится. Чувствую как Яр приобнимает меня одной рукой, осторожно отнимает мою правую руку от груди и протягивает вместе со своей вперед. Я приоткрываю один глаз. Если мою руку решит сожрать монстр, я хочу это увидеть первой, чтобы вовремя среагировать. Но вопреки моим ожиданиям собака с интересом, повиливая тонким, гладким хвостом, подбегает, тычется теплым влажным носом, обнюхивает и довольно отбегает, второму достаточно обнюхать мою штанину и он так же довольно убегает исследовать соседние кусты.
— А это Чип. Ну все, теперь они тебя знают и никогда не тронут. — его хриплый полушепот на ухо, разгоняет ожившие мурашки.
Я распахиваю глаза. Ни за что не признаюсь, что их закрывала!